Философия права

Но в наибольшей степени, пожалуй, аргумент "социа­лизма", точнее "угрозы социализму", проявил свою боль­шевистскую суть в критических, кризисных ситуациях. Причем, что весьма показательно, прежде всего именно в тех областях отношений, где твердость правовых норм и принципов имеет, казалось бы, неоспоримую значимость, — в межгосударственных отношениях, между странами социа­листического лагеря. Ведь туманные брежневско-сусловские рассуждения о достоинствах социалистического строя, а затем "доктрина Брежнева", послужившие основой втор­жения вооруженных сил в Венгрию (1956 г.) и в Чехослова­кию (1968 г.), и беспощадная расправа с народным со­противлением обосновывались наряду с некоторыми иными невразумительными доводами тем, что возникла "угроза социализму". И это будто бы в достаточной мере оправдывает массовые вооруженные насильственные акции "братьев по социализму" во главе с СССР в отношении любой стра­ны социалистического лагеря, коль скоро, по мнению "братьев", прежде всего лидеров КПСС, подобная угроза социализму возникла.

Аналогичный — "угроза социализму" — аргумент ока­зался решающим при использовании вооруженных сил для подавления народных протестов и внутри страны Советов — В Новочеркасске.

Да и последняя по времени вооруженная акция, пред­принятая в СССР (введение войск в Москву в дни августов­ского путча 1991 года), опять-таки оправдывалась в документах ее организаторов тем, что возникла угроза "завоеваниям социализма".

Советское право — право "нового, высшего" типа.

Новая полоса развития советского общества, утверждение в нем новых коммунистических "идолов" — все это непосредственным образом отразилось на советской юридической системе, вызвало и в ней известную смену координат, символов и лексики.

До 1930-х годов право, существовавшее в советской России, и в официальной пропаганде, и в официальной марксистской науке единодушно рассматривалось как не преодоленный еще "остаток прошлого", сохранившееся еще буржуазное право", которое уже — на радость пролетарской диктатуре — "отмирает". А взамен всего этого как несравненно более высокие, отвечающие высшим идеалам коммунизма, чаяниям всех народов и всех людей труда, вовсю использовались и возводились в самую высокую степень "революционное правосознание", "революционная законность", "пролетарский суд", "права трудящегося и эксплуатируемого народа", а также неюридические формы и институты регуляции — технические нормативы, организационные правила и т.д.

Такого рода определения и оценки резко изменились, как только российское общество, которое с 1922—1924 го­дов обрело облик многонационального "Советского Союза", вступило в указанную выше новую полосу развития с но­выми "идолами" — всесильной партийно-идеологизирован­ной государственностью и "идолом" социализма.

Вдруг исчезли былые строго-классовые формулировки —"революционное правосознание", "революционная за­конность". Тут же изменились термины, официальные наименования, касающиеся действующей юридической системы. Право, совсем недавно именуемое "буржуазным", "на­следием проклятого прошлого", стало повсеместно именоваться советским. И хотя это было воспринято не сразу и не без труда (подобного рода попытки предпринимались сразу после Октября, но были встречены в штыки правове­дами ортодоксально-коммунистической ориентации[152]), такое терминологическое нововведение в 1930-х годах утверди­лось повсеместно.

Затем к термину "советское" был прибавлен другой, более величественный и связанный с новым "идолом", а следовательно, и с перемещением права на более высо­кую ступень в существующей шкале ценностей: с середины 1930-х годов оно стало называться еще и социалистиче­ским.

И именно с той поры — характерно, что именно в годы самого страшного Большого сталинского террора! — нача­лось не просто тотальное оправдание, апологетика дейст­вующего законодательства и существующей юридической практики, но более того — их безудержное восхваление, обоснование того, что они представляют собой совершенно новое, невиданное в мире, замечательное право. Вводятся и по любому поводу используются другие престижные оборо­ты — "социалистическая законность", "социалистический правопорядок". Определение "социалистическое" начинает прилагаться к любому юридическому явлению — "социа­листическое правоотношение", "социалистическая правовая норма" и т. д., и т. п.

С этого же времени, с конца 1930-х годов, внешне рес­пектабельный характер приобретает нормотворческая дея­тельность государственных органов, публикуются материалы судебных процессов, в том числе "открытых" (над "врагами народа", недавними партийными сотоварищами), предпри­нимаются какие-то меры по развитию советской юридиче­ской науки и юридического образования, прежде всего — в университетах, вновь образованных юридических институ­тах и юридических школах.