Философия саудаде

Мое намерение поэтому имеет философскую природу, а не литературную или историко-литературную, по коей причине я не задержусь на проблемах школ или реального или выдуманного литературного влияния и воздержусь от того, чтобы занять позицию относительно «ангольскости» того или иного автора или того, что является определяющим для ангольской литературы или ее креольского характера, и ограничусь тем, что современная лузо-галисийская философия характеризует как основную философскую проблематику саудаде.

2. Мы находим изобильные черты этой проблематики в лирических произведениях Жозе да Силвы Майи Феррейры (Луанда, 1827 – Рио-де-Жанейро, 1881), объединенных в цикл Стихийность моей души, изданный в столице Анголы в конце первой половины XIX века.

Посвященная «ангольским сеньорам», книга молодого писателя, современника второго поколения португальских романтиков, рассматривает, в плане поэтических переживаний, отношения между саудаде и соледаде, или одиночеством и также не пренебрегает намеками на любовь и отсутствие как истоков саудаде и некоторых его антропологических измерений или выражения.

Так, пророк из Луанды провозглашает: «Я несу на груди цветок / Этого благодатного саудаде, / И цветок, который рождается в душе, / Это искреннее саудаде» (с. 105), устанавливая, таким образом, глубокую взаимосвязь между саудаде и одиночеством, в то же время ясно обозначает, что отсутствие любимого есть причина этого саудаде, упоминая «прекрасную девицу» в «молчании ночи» «ждущую и исполненную саудаде / своего счастья, которое в далекой земле / живет такой тяжелой жизнью» (с. 38).

Разными являются предметы, питающие чувство саудаде поэта, в чьем генезисе встречается отсутствие во времени или пространстве. К первому типу относится саудаде о прошлом времени, о жизни, уже прожитой: «Ты – саудаде о жизни / Такой дорогой, / Уже возвращенной, пока я живу» (с. 61–62). «Я вспоминал о жизни, прошедшей и полной саудаде!» (с. 68); «Иногда я думал – помню, как я был полон саудаде / О счастливых несравненных временах» (с. 137).

Что касается саудаде, происходящего от расстояния, оно появляется в поэзии Майи Феррейры, относясь как к далекой земле, так и к отсутствующей возлюбленной. Первое приходит к нему в Рио-де-Жанейро в виде воспоминаний о Бенгеле (с. 26, 30), тогда как в повествовательной поэме Песнь моряка есть уже «саудаде по Португалии» (с. 108–110).

Более обильным, как и надо было ожидать от лирика, вдохновленного романтизмом, является саудаде по любимому существу (с. 35, 38, 47, 53–54 и 99–100).

Интересно также заметить, что в лирике Майи Феррейры можно также заметить наличие связи между полным саудаде воспоминанием и надеждой (с. 61–62), так же как и робкие сигналы объединяющего смысла саудаде (с. 40–42).

3. После этого повторяющегося и многостороннего присутствия в лирике Майи Феррейры саудаде проявляется намного скромнее в поэтике двух наиболее значительных лириков следующего поколения – юного автора Стихийности моей души Жуакина Диаша Курдейру де Матта (1857–1894) и Педру Феликса Машаду (ок. 1860–1907).

В самом деле, автор Бреда, поэтического сборника, более обширного, чем произведение, ставшее основополагающим для ангольской поэзии и также опубликованного в Луанде четыре десятилетия спустя, несмотря на то что термин саудаде содержится в двух включенных в него поэмах – «Любовь и саудаде» (с. 104–105) и «Саудаде» (с. 135) – имеет о нем впечатление намного более скудное, связанное почти исключительно с воспоминанием о прошедшей или безответной любви (с. 104–105), воспоминание о которой, делая поэта «охваченным интенсивной болью», однако позволяет ему «упиваться бесконечной сладостью» (с. 135), подмечая ту амбивалентность, которую Дон Франсишку Мануэл де Мелу и Гарретт уже увидели в чувстве саудаде. В лирике поэта из Бенгу часто присутствует воспоминание прошлого, пробуждаемое ностальгической саудосистской памятью, которая, однако, не подпитывает новое желание или новую надежду, а скорей замыкается в отчаянной нигилистической и безнадежной тьме, имеющей горький ультра-романтический привкус (с. 174, 175 и 181). Со своей стороны, Педру Феликс Машаду, в кратком томе сонетов Улыбки и уныние, опубликованном через четыре года после луандского издания поэтического сборника его товарища по поколению, который он значительно превосходит по литературному уровню, не оставляет пространства для чувства саудаде, полностью отсутствующего в его поэзии в стиле парнасцев, критического, иронического и сатирического толка, где нет места для чувства, ностальгического или саудосистского воспоминания.

4. Намного более значительным и имеющим новаторские аспекты, а также относящимся с уважением к чувству саудаде, представляется поэтическое творчество Тумажа Виэйры да Кружа (Констансия, 1900 – Лиссабон, 1960), особенно трилогия Черное саудаде (1932), Татуаж (1941) и Казумби (1950).