Философия саудаде

В видении философа из Сан-Паулу экзистенциальная временность представляет сама по себе чувство непостоянства, являющееся результатом сущностной и радикальной конечности человека и составляющее основную ось между продолжительностью и смыслом жизни, в которой саудаде, занятия и надежда связаны как «молекулярные внутренние моменты времени».

Настаивая на том, что саудаде есть «требование в настоящем того, с чем разлучили смерть или отсутствие», а надежда – «бесконечная проекция в будущее», Мигел Реале, хотя и противопоставляет и сопоставляет саудаде по будущему с саудаде по прошлому и отмечает, что «каким бы парадоксальным это ни казалось, чем больше человек продвигается и превращает настоящее в прошлое, он превращает и будущее в объект воспоминаний, так что любое великое завоевание уже содержит в себе перспективу саудаде, которая, в сущности, является формой взаимопроникновения времен»[217], это вызвано, возможно, необходимым и также конъюнктурным статусом, который его мышление отводит метафизике. Кажется, он не рассмотрел должным образом философскую традицию, которая от Дона Франсишку Мануэла де Мелу и Дуарте Нунеша де Леана до Пашкуайша, Леонарду Куимбры, Жуакина де Карвалью и Афонсу Бутельу, определяя составные части саудосистского сознания и пытаясь понять его метафизический смысл, подчеркивала решающую роль, которую в нем играет надежда как динамический элемент, без которого простое ностальгическое воспоминание или чувство суидаде, одиночества или соледаде не сможет преодолеть, аннулировать или превозмочь время эмпирическое, да и саудаде не имело бы того глубокого объединяющего смысла, который приближает его к религиозному опыту, без чего нельзя было бы понять более глубокого духовного значения эсхатолого-пророческого мышления лузо-бразильца Антониу Виейры и таких феноменов, как Педра Бунита и Канудуш и упорного существования в Бразилии народного культа Святого Духа.

Приложение

Выражение и смысл саудаде в поэзии Анголы

1. Вплоть до самого недавнего времени философские размышления о саудаде, его феноменологии как чувства и его метафизическом измерении и значении ограничивались лузо-галисийским миром; впрочем, они отличались во временном плане, ибо если в Португалии эта рефлексия восходит к королю Дону Дуарте, в соседней Галисии только в прошлом веке чувство саудаде стало предметом сдержанного философского рассмотрения вначале поколением Нош во главе с Отеро Педрайо, а потом, в середине века, поколением Галаксии – Рамоном Пинейро, Рофом Карбальо, Доминго Гарсией Сабеллом и Даниэлем Кортесоном, к которым в следующем поколении добавился голос Андреса Торреса Кейруги.

В это философское лузо-галисийское сообщество вошла в самое недавнее время и Бразилия, в лице своего самого значительного и влиятельного философа Мигела Реале.

В остальных культурах португальского языка, еще не имевших времени и условий для восхождения к философскому состоянию, ибо в них преобладали, в значительной мере, такие воззрения на мир, которые характеризовались превосходством или первенством политического или социологического начал или неточным соединением обоих, с середины XIX века, как происходит с Анголой или Сан-Томе, или с первой половины XX века, как в случае с Кабо-Верде или Мозамбиком, возникли поэтические и литературные примеры того, как значительно представлено чувство саудаде и какое различное выражение оно имеет в этих культурах, внося значительный вклад в то, что станет или может стать духовным или сентиментальным профилем каждой из них и иметь силу для их индивидуализации в более широком и множественном контексте, который условно называют «лузофонией».

Из всех них, конечно, культуры Кабо-Верде и Анголы являются теми, в которых наиболее постоянным и примечательным образом представлено поэтическое выражение саудосистского чувства, возможно, более единообразного в поэзии и музыке креольского архипелага и, вероятно, более разнообразного и поэтому тематически более богатого и имеющего больше ликов или измерений саудаде в литературе Анголы.

По этой причине, вдохновленный толкованием Пашкуайша «Лузитанских поэтов» (1919) и тем, что Рамон Кабанильяс сделал для галисийской поэзии, я попробую найти и очертить саудосистскую интерпретацию ангольской поэзии, но раньше – попытаться понять и уловить смысл, который в ней получает переживание саудаде, формы и предметы саудаде, тонкие звенья, которые связывают чувство саудаде с любовью и отсутствием, связи между саудаде, воспоминанием и надеждой или желанием, способом преобразить вещи и существа путем изобретательной и творческой памяти, присущей ему, его отношения с мечтой и временем мечты, ставшим трансцендентальным или аннулированным, одним словом: найти значение, которое философски и разнообразно может показать, как саудаде говорит через поэтов Анголы, даже тех, которые, кажется, должны быть от него далеки, как можно найти философию саудаде, имплицитную в саудосистской поэзии Анголы.