Философия современности и межвременья

Объективированность культуры появляется в «точках соприкосновения» субъектов, где каждый партнер коммуникации вынужден идти на компромисс, во имя самосохранения. Этот эффект «ни нашим, ни вашим» становится основой появления цивилизации с ее симулякрами, рациональностью и формализмом законов и правил. В онтологии же субъекта, это – простая аккуратность и осторожность его поступков и высказываний, становящаяся соблазном и опасным компромиссом, угрожающим человеческой утратой самобытия. Но способность быть совместно с этой опасностью и противостоять ей – ситуация, то есть, признак человека разумного, способного удивляться и воображать.

По этой причине, культур много, они различаются не только у народов, но и у людей, и они доступны для классификации, хотя здесь больше подошел бы термин «типизация». Множество разных культур интегрируются в ходе диалога и обоюдных провокаций в одну большую культуру. И тогда может быть сформулирован вопрос, какие из многочисленных культур общества способны к интеграции и могут стать системообразующим фактором цивилизации – объективированного закона нашего собственного будущего, или никакие не способны. Так когда-то Советский Союз возник на базе синтеза демократического в сущности марксизма с крепостническим самодержавием и православной церковью. Что у нас формируется: цивилизация нового тоталитаризма, демократии, диктатуры, традиционализма, теократии или, скажем, гуманизма?

Культуроцентризм сам по себе так же абстрактен, как и натуроцентризм, и социоцентризм, и антропоцентризм, и любые другие «центризмы», так же может быть навязан властью управляющей программы, в зависимости от ее взгляда на культуру и от ее позиции в том, какой взгляд должен господствовать. И более того, он всегда производен от власти. Достаточно посмотреть на деятельность нынешних российского «Министерства культуры» или «Минобразования» и «Миннауки», чтобы в этом убедиться.

Он производен потому, что власть, возникая в институтах, базирующихся на точках соприкосновения разных субъектов, является практической абстракций, симулякром, и формирует свой тип личности, абстрактный от многофакторности человеческих существ, сводящей их содержательное богатство к одной-единственной ценности. Да и ценность эта, - вершина ценностной системы власти, - бессодержательна, это просто – «культура как таковая»⁸².

Власть именно тем опасна для общества, что рекрутирует в свой состав вполне определенные типы личности, изначально зараженные ею. Призывать же туда «порядочных и честных индивидов», чтобы исцелить ее от самодурства бесполезно. Власть такая штука, что любого перемелет, независимо от того, какая она – политическая ли, экономическая, научная, моральный авторитет, любая власть стремится к самодержавию и к вечности, и ее надо прочно держать за пятки и контролировать, чтобы не зарвалась. Иначе она не власть, а разновидность циничной игры второго поколения, из которой можно выйти, когда надоест. Извне контролировать, а не изнутри, «слуги народа» должны служить, демократия, это взаимоконтроль нескольких самодержавий, иначе называемый «разделением властей».

Демократизм конфликтует не только с вертикалями власти, но и с «вертикалями ценностных систем», где одна ценность жестко задает ход всей системе и придает типовой характер остальным ценностям. Демократично лишь то общество, где на каждого «демократа» найдется свой «антидемократ», а каждому «антилибералу» противопоставлен «либерал», и где правительство не проводит свою демократическую или тоталитаристскую линию с непреложностью, а занимает позицию балансирования на канате, т.е. поддержки меньшинства, уравновешивающую большинство, лишь бы эта позиция умещалась в границах права, справедливости и «человеческих ценностей», ибо все мы, при любых издержках и перекосах, все-таки суть люди.

На самом деле, любой «центризм», в том числе и «культуро-» – предмет человеческого выбора и напрямую зависит от свободы этого выбора. Отсюда и вывод: культуроцентризм, – это не онтология общественной жизни людей, обусловливающая единый идеал нового «светлого будущего», а односторонняя методологическая позиция ее исследования и получения абстрактных от нее и нуждающихся в конкретизации результатов. А онтологией всегда является индивидуальность людей и множественность их позиций, среди которых культуроцентризм должен занимать место равного партнера, хотя на практике одни позиции нередко подавляются другими. Упрощенно говоря, на полюсах общественной жизни должно быть равное число и святых, и грешников, выступающих для людей смысложизненными ориентирами.