Философия субъективности

Наконец, есть еще одна важная особенность средневековой личности. В средневековой культуре окончательно преодолевается родовое понимание человека. Вместо множества богов на разные вкусы появляется абсолютный идеал человека – Иисус Христос и складывается особая практика переделки «ветхого» человека в «нового», христианина. В рамках этой практики подвизающийся на пути к христианству обнаруживает сопротивление со стороны своей старой натуры, постоянно отклоняющейся от идеала, но может снова и снова собирать силы для победы над ней. В осознании потребовался новый образ человека, который, с одной стороны, соотносит себя с идеалом человека (идентифицирует с Христом), с другой – конституирует себя как христианина, напрягая все силы в борьбе с нежелательными (греховными) своими действиями и состояниями, с третьей стороны – направляется и поддерживается в этой борьбе самим Творцом. По сути, это было первое осознание личности, правда, христианской.

«Мне нечего было ответить на Твои слова: «Проснись, спящий; восстань из мертвых, и озарит тебя Христос»… Напрасно сочувствовал я «закону Твоему, согласному с внутренним человеком», когда «другой закон в членах моих противился закону ума моего и делал меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих». Греховный же закон – это власть и сила привычки, которая влечет и удерживает душу даже против ее воли…

Какими мыслями не бичевал душу свою, чтобы она согласилась на мои попытки идти за Тобой! Она сопротивлялась, отрекалась и не извиняла себя…как смерти боялась она, что ее вытянут из привычной жизни, в которой она зачахла до смерти…

Стоит лишь захотеть идти, и ты уже не только идешь, ты уже у цели, но захотеть надо сильно, от всего сердца, а не метаться взад-вперед со своей полубольной волей, в которой одно желание борется с другим, и то одно берет верх, то другое…

Откуда это чудовищное явление?… Душа приказывает телу, и оно тотчас же повинуется; душа приказывает себе – и встречает отпор… Душа приказывает душе пожелать: она ведь едина и, однако, она не делает по приказу…

«Да погибнут от лица Твоего», Господи, как они погибают, «суесловы и соблазнители», которые заметив в человеке наличие двух желаний, заявили, что есть в нас две души двух природ: одна добрая, а другая злая…

Когда я раздумывал над тем, чтобы служить Господу Богу моему (как я давно положил), хотел этого я и не хотел этого я – и был я тем же я. Не вполне хотел и не вполне не хотел. Поэтому я и боролся с собой и разделился в самом себе, но это разделение свидетельствовало не о природе другой души, а только о том, что моя собственная наказана»[276].

Это замечательный текст. Личность задается на пересечении двух координат: личность – это деятельность души над душой (естественная трактовка личности) и борьба Я с Я (искусственная трактовка). Душа и личность по Августину едины, но расщеплены в силу грехопадения и слабости. Душа и личность действуют сами на себя с целью спасения, но встречаются с неповиновением и сопротивлением. Однако Августин уверен, что, собрав силы, человек победит. Впервые осознается, что личность – это работа по «строительству» человека и сопротивление такой работе, путь человека и отклонение на этом пути, «руководящая, волящая инстанция» и инстанция «исполняющая и часто нежелающая подчиняться».

Внутренняя духовная жизнь человека в средние века. В характеристику духовной жизни по Августину входит новый «образ себя» и временность. В «Исповеди» Августин задает образ себя сначала как человека греховного, но ищущего истину и Бога, затем как христианина, соединившегося с Богом. В этом качестве Августин задает себя через понятие «внутренний человек»[277]. Можно предположить, что представление личности о себе является смысловой конструкцией, во-первых, поскольку человек создает его, опираясь на доступные ему образцы и культурные формы, во-вторых, в том отношении, что хотя такое представление предполагает знания и рефлексию, реальное поведение человека может сильно отличаться от заданного в представлении о себе. Опять можно согласиться с Т. Шибутани, который пишет, что «предположения, которые человек делает относительно себя самого, не обязательно должны быть точными; если они последовательны, его поведение будет также в значительной мере последовательным»[278]. Еще один важный момент.