Философия свободы

Чарльз Тейлор обвиняет либеральную философскую традицию в одностороннем подходе, утверждая, что она основывается лишь на понятии негативной свободы, которая состоит в отсутствии внешних препятствий. У чисто негативного понятия свободы есть совершенно нелепые импликации, а кроме того, оно не дает объяснения многим важнейшим аспектам либерального общества, считает Тейлор. Во-первых, негативное понятие свободы не может объяснить различие между более важными и менее важными свободами человека[206]. Тейлор утверждает, что свободу следует понимать как отсутствие препятствий, мешающих нам делать то, что важно для нас. Согласно Тейлору, наше обыденное понимание свободы включает в себя понятие о важном и неважном, так что мы не воспринимаем потерю нерелевантных или не имеющих для нас ценности возможностей как ограничение нашей свободы. На это можно возразить, что потеря даже малозначительных возможностей тем не менее остается ограничением свободы, а также что в понятие негативной свободы не входит такой критерий, как важность утраченной альтернативы. Приверженец понятия негативной свободы без труда признает, что некоторые возможности важнее других, а следовательно, потеря некоторых возможностей ограничивает свободу сильнее, чем потеря других. Здесь важно то, что оценка важности или неважности возможности не входит в понятие негативной свободы, но является скорее вопросом оценки, которую предпринимает сам субъект. К этому можно добавить, что достоинство понятия негативной свободы как раз и заключается в том, что оно не проводит различия между важными и неважными возможностями, оставляя этот вопрос открытым.

Ядром свободы является способность делать выбор, а остальные стороны свободы являются либо предпосылками, либо следствиями этой фундаментальной способности. Из этого следует, в частности, что свобода увеличивается, когда увеличивается количество вариантов выбора. Такой чисто количественный подход не учитывает качественные различия между вариантами, что, однако, не означает, что качественные различия не имеют значения. Некоторые решения важнее других. Возможность выбрать критическое отношение к правительству страны важнее возможности выбора между соленым и несоленым арахисом. Однако далеко не факт, что любой другой человек расставит приоритеты так же, как и я, поскольку для кого-то свободный доступ к арахису может оказаться важнее свободы слова. И у каждого индивида должна быть возможность свободно совершать такой выбор, и не существует никакой объективной матрицы, в которой можно было бы разместить все возможные варианты выбора в соответствии с их значимостью. И все же существуют некие правовые понятия, которые позволяют грубо дифференцировать варианты: существует универсальное право на свободу слова, но нет никаких универсальных законов, регулирующих доступ к соленому арахису. Приверженец понятия негативной свободы сказал бы, что всякий индивид при любых обстоятельствах должен иметь возможность свободно выражать свое мнение, а кроме того, всякий человек имеет право есть соленый арахис, если ему так хочется, однако никто не обязан обеспечивать его этим соленым арахисом. Таким образом, возражения Тейлора не подрывают теорию негативной свободы.

Далее Тейлор подчеркивает, что не только внешние, но и внутренние препятствия свободе имеют значение. Чтобы быть по-настоящему автономным, индивид должен не только быть в состоянии действовать в соответствии со своими предпочтениями, но и сами эти предпочтения должны быть аутентичными. Они не будут аутентичными в том случае, если основаны на ошибочных представлениях, иррациональном страхе и тому подобном. Тейлор пишет: «Ты не свободен, если ты движим мотивацией – страхом, навязанными стандартами или ложным сознанием, – которая противоречит твоей самореализации»[207]. Далее Тейлор подчеркивает, что «сам субъект не может быть высшей инстанцией в вопросе о том, насколько он свободен, поскольку субъект не может авторитетно судить, насколько аутентичны его желания, а также насколько эти желания способствуют или препятствуют достижению его цели»[208]. Лишая индивида власти оценивать аутентичность своих собственных предпочтений, поскольку эти предпочтения могут быть основаны на неадекватном представлении индивида о самом себе и окружающем мире, Тейлор, судя по всему, склоняется к патернализму и именно к тому пониманию свободы, от которого нас предостерегает Исайя Берлин. И все же это не совсем верно, поскольку Тейлор не считает, что существуют какие-либо другие высшие авторитеты, будь то политические власти или системы экспертной оценки. Кроме того, Тейлор соглашается с мнением, что существует слишком мало концепций аутентичности и хорошей жизни, чтобы одна из них могла служить универсальным определением хорошей жизни и настоящей аутентичности. Из этого следует, что понятие позитивной свободы у Тейлора тоже будет плюралистическим, а это, как мы уже упоминали, вполне вписывается в теорию Берлина.