Философия свободы

Один возможный угол зрения на соотношение между республиканизмом и либерализмом связан с именем Бенжамена Констана, который считал эти идеологии «свободой древних» и «свободой новых» соответственно[239]. Первая форма – это свобода, подразумевающая участие граждан, которые имеют право непосредственно влиять на политику посредством дебатов и голосований в общественных учреждениях; такая форма свободы наиболее уместна в относительно небольших и однородных обществах. Вторая, современная форма свободы основана на правовом государстве, гражданских правах и воздержании государства от серьезных вмешательств в частную жизнь. В таком государстве влияние граждан на политическое управление будет более опосредованным – просто в силу размеров государства – и реализовываться через выбранных представителей. Констан утверждает, что свобода древних уже невозможна в современном мире, но это не означает, что он полностью отрицает ее. Напротив, он настаивает на том, чтобы свести эти две формы в одну, поскольку несмотря на то, что свобода древних устарела с исторической точки зрения, она содержит в себе элементы, необходимые свободе новых для того, чтобы избежать дегенерации: «Опасность для современной свободы заключается в том, что мы легко отказываемся от нашей доли в политической власти, поскольку мы слишком заняты нашей личной независимостью и преследованием собственных интересов»[240]. Другими словами, Констан считает, что современная форма свободы слишком легко лишается своего политического содержания, поскольку людей уже не волнует, каким образом управляется государство, если никто не вмешивается в их личную жизнь. Мы не будем следовать далее за нитью рассуждений Констана, но ограничимся возможностью принять на вооружение проведенное им различие между двумя точками зрения на свободу, одна из которых придает большое значение участию граждан в политике, а другая – их правам.

Обратимся теперь к республиканской критике либеральной концепции свободы. Стандартным аргументом республиканских теоретиков является то, что чисто негативное понятие свободы никуда не годится, поскольку допускает парадокс «свободного раба». Если хозяин предоставляет рабам относительное самоуправление и дает им возможность поступать в быту согласно их желаниям, тем самым не препятствуя жить, как им хочется, и не принуждая их к тому, чего они не желают, то с точки зрения негативной свободы такие рабы могут считаться свободными. Такая ситуация противоречит нашей интуиции, согласно которой человек, являющийся собственностью другого человека, не может быть свободен, а следовательно, у концепции свободы, допускающей такие импликации, имеются серьезные недостатки.

Петтит и Скиннер предлагают другую концепцию, в которой свободен тот человек или группа людей, которые не подчинены «произвольной власти» других людей. С этой точки зрения раб не является свободным, поскольку он подчиняется «произвольной власти» рабовладельца независимо от того, использует ли рабовладелец эту власть для того, чтобы заставить раба действовать определенным образом, или нет. Скиннер пишет: «Рабы не бывают свободными, поскольку они всегда находятся под властью своего господина; их действия неизбежно подчиняются чужой воле. Следовательно, действия раба всегда будут отражением того, что позволяет ему его господин. Из этого в свою очередь следует, что раб не влияет на свои решения даже в тех случаях, когда непосредственное вмешательство отсутствует»[241]. Возникает вполне справедливое возражение, что подобное обобщение слишком грубо и не учитывает важных деталей. Одно дело утверждать, что ни один раб не свободен – что является безусловной правдой, – и совсем другое заявлять, что все рабы несвободны в равной степени. Если мы сравним раба Х, который ходит без оков и может в принципе делать все, что ему захочется, с рабом Y, который закован в цепи и никогда не может поступать согласно своим желаниям, едва ли будет уместно считать их одинаково несвободными. Разумеется, в общем и целом они оба несвободны, и все же кажется очевидным, что Y значительно более несвободен, нежели Х, по крайней мере, с точки зрения негативной свободы. В таком случае существует некий важный аспект понятия свободы, не учтенный республиканской трактовкой, но присутствующий в концепции негативной свободы.

Далее следует отметить, что республиканское понятие свободы негативно, поскольку свобода понимается как отсутствие чего-то. Петтит в своих формулировках довольно близок к тому, что пишет Берлин: