Философия уголовного права

К этой же категории юридических фактов относятся и действия людей невменяемых, причинившие вред и убытки. Действия таких людей не могут быть названы правонарушениями, так как юридические нормы адресованы к человеку, как разумному и свободному существу, а посему понятие правонарушения предполагает понятие вины. Понятие же вины складывается из двух элементов: сознания (человек должен сознавать: что совершаемое им может повлечь за собою противоправный результат) и воли (человек должен желать или допускать наступление этого результата, или по крайней мере не проявить надлежащей осторожности для предотвращения его). Вот почему между сумасшедшим, убежавшим из больницы и избившим на улице прохожего, и собакой, искусавшей другого прохожего, не существует с этой точки зрения никакого различия. Такого рода события могут быть юридическими фактами только тогда, когда правопорядок связывает с ними юридические последствия (например, ответственность за недосмотр).

§ 655. Правонарушения. Чрезвычайно важную роль в правовой жизни играет вторая группа юридических фактов, не согласных с правопорядком, а именно: различного рода акты поведения вменяемых людей, противоречащие юридическим нормам. Такие акты называются правонарушениями.

Итак, правонарушение есть поведение вменяемых людей, противоречащее юридическим нормам, или, как принято (неточно) говорить, «нарушающее» юридические нормы. Вместе с тем, как правильно замечает Бирлинг в 4-м томе своего уже не раз цитированного капитального труда, правонарушение всегда нарушает какое-либо субъективное право. И здесь мы можем употреблять слово «нарушает» в самом точном смысле: ведь объективную норму (в какой бы то ни было области бытия) нарушить нельзя (§ 56), между тем как, например, вор, похитивший у меня книгу, несомненно нарушил мое право собственности на эту вещь.

В науке существует мнение, что правонарушение не есть нарушение субъективных прав, а представляет собою только «нарушение» юридических норм. Другое родственное мнение находит, что о нарушении субъективных прав можно говорить только в области частного права: там правонарушение действительно нарушает одновременно и субъективное право, и юридическую норму. Наконец, третье мнение допускает, что и в области публичного права бывают случаи, когда правонарушение нарушает субъективное право: это те случаи, где правопорядок дает специальную защиту публичному субъективному праву путем административного иска.

Все эти мнения основаны на соответствующих теориях субъективных прав (§ 515–524, 525), а посему падают вместе с этими теориями. Утверждать, что убийца не нарушил субъективного права убитого, что начальник, уволивший подчиненного без достаточных оснований, не нарушил его субъективного права, что министр, издавший незаконный указ, не нарушил субъективных прав каждого, кто чувствует свою свободу стесненной этим указом, и т. п. – можно только будучи ослепленным предвзятой неправильной теорией.

§ 656. Защитники оспариваемых мнений указывают на целый ряд уголовных правонарушений, где отсутствует нарушение субъективных прав: например богохульство, нарушение общественной тишины, преступления, оскорбляющие общественную нравственность[193]; преступления против порядка управления, государственные преступления. Эти ссылки – плод недоразумения. Конечно, если мы будем смотреть на государство, как на разбойничью шайку, как на организованное насилие, тогда не может быть и речи ни о каких субъективных правах государства. Но тогда надо делать все логические выводы из этого положения, а эти выводы обнаруживают его нелепость. Из соответствующих мест всего предыдущего изложения курса мы знаем, что бытие государства вытекает с необходимостью из начал естественного права (а следовательно, бытие его освящается мировым разумно-этническим порядком), что оно связано правом, оно вступает в целый ряд юридических отношений с гражданами. А следовательно, оно обладает целым комплексом субъективных прав, и прежде всего правом на охрану своего существования. Организованное насилие не может иметь права защищать свое бытие, здесь защита носит чисто фактический характер: борьба между такой организацией и лицами, стремящимися ее уничтожить, всецело определяется «соотношением реальных сил». Между тем как государство имеет право бороться со своими врагами и внешними, и внутренними; вот почему и те, и другие, посягая на права государства, совершают правонарушения.