"Философия войны" в одноименном сборнике

простой заезд плечом развернутым фронтом (вернее — боевым порядком) этих дивизий, и

только с помощью офицерской линии (без войск), то из этого ничего не вышло: не хватило

места и потребовалось много времени.

Но ведь 5 дивизий — не 17!

***

С таким масштабом здравого смысла и честного, правдивого анализа военных

событий можно пройти через все эпохи и очистить военные явления от облепившей их коры

из лжи и преувеличений, т. е. сделать их такими, какими они были в действительности,

проникнуть в их сущность, установить связь причин и следствий, — словом: сделать их

поучительными для будущего.

Что поучительного даст, например, рассказ историка о Рымникской победе Суворова?

У Суворова 7 тыс. войск, у Кобурга 14 тыс. (австрийцев), и с этой 23 тысячью

Суворов разбивает наголову 100-тысячную турецкую армию, в том числе 50 тыс. конницы

160

Электронное издание

www.rp-net.ru

(опять 50 тысяч)! Все это пахнет татарином, при помощи которого русский богатырь разбил

всю татарскую рать, приговаривая при этом: «а и крепок же татарин — не изломится, а и

жиловат собака — не изорвется». Нам не это нужно; нам нужно поучение, показательный

опыт, пример. А какое поучение можно извлечь из сказки о 100 тысячах людей и 50 тыс.

лошадей, собранных на 4-хверстном фронте Рымникского поля сражения? Я не стану

разбирать нелепой сказки об этом бое: достаточно сказать, что рассказ о действиях турецкой

конницы просто карикатурен: 12 тысяч кавалерии «выскакивают» из-за леса, 20 тысяч

конницы «выскакивают» из деревни и тому подобный вздор!... Но я подчеркиваю, что эти

сказки не ограничиваются древними временами или русскими войнами. Они проникли в той

или иной форме во всю военную историю, например, в Фридриховскую эпоху, откуда мы

всегда черпали идеалы, особенно для кавалерии.

Происхождение этого сора истории, наращение лживой коры на исторической

действительности вполне объяснимо: греческий историк, желая придать больше блеска

победе Александра Македонского, прибавил ноль к цифре войск Дария; Суворовский

адъютант, составлявший реляцию о сражении под Рымником, спросил Суворова: сколько

показать турок убитыми и, получив ответ, — «пиши больше, что их жалеть!»— написал, что

турок похоронено 10 000; ясно, что было их не менее 100 тысяч; а о коннице он, конечно,

имел слабое представление. Фридриховские победы ослепили весь тогдашний мир, который

вообразил, что формы и картинки * , показываемые Фридрихом на плац-парадах, составляют

секрет всех его побед!

Сор надо выместь, кору снять. Только тогда опыт прошлого может быть полезен для

будущего.

Русская военная наука этого не делала и не пыталась сделать. Еще в 1912 году в

книжке Ф.К. Гершельмана, довольно известного русского кавалерийского генерала,

«Современная конница»— мы находим сказку о 500 тысячах конницы с каждой стороны в

бою Аттилы с Аэцием на Каталаунской равнине!

Если летописцу Нестору можно простить сказание о том, будто «от скрипа татарских

телег вокруг Киева не слышно было человеческого голоса в городе», то 1 миллиона

конницы, собранной на Каталаунской равнине или 50 тыс. конницы на Рымникском поле, 40

тысяч конницы на Бородинском поле (по 20 тыс. с каждой стороны) — нельзя простить

русской военной науке 20-го века. И не потому лишь, что все это — вздор, ложь: а главным

образом потому, что наличие этой лжи, перенесение ее в выводы военной науки знаменует

*

Против них восставал Зейдлиц.

161

Электронное издание

www.rp-net.ru

поверхностное отношение к своему делу и бесполезность для будущего кровавого прошлого

всего мира и нашей Родины в особенности.

***

О, это прошлое! Если бы мы знали его? Если бы знали его не по Иловайскому и

другим «казенным» книжкам, а по-настоящему — осязая причины и следствия — мы не

получили бы нынешнего позора и страданий! Если бы вместо изучения хронологии о

вступлении на престол того-то или того-то, о победах и мирных договорах мы изучили бы

историю борьбы в России неимущих с имущими, голодных с сытыми; если бы мы знали по-

настоящему — что такое бунт Стеньки Разина, Емельяна Пугачева, восстание казаков

против Польши в 1648 году, гайдамацкие набеги, — мы не вели бы себя так легкомысленно в

течение целого века! Мы знали бы хорошо — почему и Разин, и Пугачев, и казацкие вожди

находили себе сочувствие в народной массе — темной, бесправной, озлобленной и жестокой.

Мы уменьшили бы темноту, бесправие, озлобленность и жестокость народную и сделали бы

из народных масс своего друга или преданного сожителя, а не врага и завистника... И тогда

не страшны были бы ни призывы Разина, Булавина, Пугачева, ни зажигательные речи

мечтателей 20-го века. Если бы мы изучали добросовестно тяжкие победы Петра Великого

(под Полтавой Петр с 63 тысячами едва не был разбит 13-ю тысячами шведов); блестящие

успехи Суворова (конечно, без ненужных преувеличений); посредственные действия русских

армий в 1812–14 годах и совершенно неудачные действия ее в 1854–56, в 1877–78, и в 1904–

5 годах, — то мы прониклись бы энергией и организационным упорством Петра;

подвижностью, глазомером и решительностью Суворова: глубоким и твердым сознанием