"Философия войны" в одноименном сборнике

любил «посидеть в доброй компании»... И подчиненные знали все эти «коньки» и в

соответствующем направлении «натаскивали» вверенные им войска.

Возьмите приказы о смотрах за старое время, и вы увидите все ничтожество

предъявляемых войскам требований. Все вертятся вокруг формы и внешности и больше

того — вокруг мелочей строя, а иногда (очень часто) — только парада, для коего

существовал целый кодекс правил, на незнании коего «проваливались» многие почтенные и

боевые офицеры! Интервалы, дистанции, равнение, салютовки, рапорты, форма одежды —

занимают главное внимание начальства. Оно не старается научить подчиненных делу,

передать им свои знания и опыт, изучить подчиненных, направить их на работу... Смотры в

большинстве случаев были — «отбыванием номера» или «наезжанием протонов» для одной

стороны и «очко-втиранием» для другой. Внешность доминировала во всем и везде. Главное

забывалось в заботах о мелочах, форме и всякой «видимости».

164

Электронное издание

www.rp-net.ru

Дело уходило далеко на задний план в погоне за карьерой, которая делалась связями,

протекцией, знакомствами, угодливостью, формой и внешностью.

Если вы возьмете список старших начальников (от начальника дивизии и выше) в

какой-нибудь период ∗ , то вы увидите все людей с большими связями или средствами (хотя

бы растраченными уже) и преимущественно из привилегированных войсковых частей. Если

же встретится вам исключение из этого общего правила, то проследите их службу, и вы

увидите, что вся карьера этих «счастливцев» есть сплошное непротивление злу, угождение

начальству или жестокая преданность мелочам и внешности.

При таких условиях, в такой атмосфере не было никакой возможности работать

продуктивно: всякая энергия, всякое понимание грядущего возмездия разбивалась о

существующие порядки и тенденции.

А критиковать их открыто дерзали очень и очень немногие, да и те, конечно, не были

услышаны, вернее — голосу их не вняли.... Результаты ныне налицо.

Да, военного дела, понимаемого широко, с приложением к народному хозяйству и

воспитанию всей нации, — в России не было.

Не удивительно, что его не знал — ни стяжатель Ос....ий, занятый хозяйственными

соображениями по увеличению своего состояния; ни «блестящий» О...в, ездок и

коннозаводчик, опытный «парадер» и весьма слабый воспитатель и учитель подчиненных;

ни скромный, честный, но мало способный Д.; ни все их «верхи», допускавшие явное

втирание очков себе в глаза.

Не знали его и все те многочисленные представители военного мира, с которыми я

встречался на службе и вне ее за долгую мою жизнь!

***

Чтобы ближе обрисовать эту фатальную область всеобщего незнания своего дела — я

брошу беглый взгляд на прошлое, начиная с впечатлений, оставленных мне Академией

Генерального Штаба.

Начну с персонала Академии.

Начальником Академии Генерального Штаба в мое время был генерал Г.А. Леер —

военный мыслитель, аналитик, систематизатор и обобщитель. Ему многие обязаны

серьезными знаниями и толчком к анализу военных явлений, преимущественно в области

применения войск на театре войны, т. е. в стратегии. Но, к сожалению, генерал Леер был

только теоретик, никогда не имевший случая применить проповедуемые им принципы на

∗

Такую статистику дважды я помещал в журнале «Разведчик».

165

Электронное издание

www.rp-net.ru

практике, а потому не чувствовавший, что все стратегические принципы — ничто без

надлежащего морального состояния войск (без воли к победе), достигаемого воспитанием,

общностью интересов или иными возбудительными причинами; а потому он и не сумел

вызвать в слушателях ясного понимания и твердого убеждения, что всякие знания хороши,

когда они прилагаются на практике для совершенствования своего дела (вообще — жизни) и

что приложение стратегических и тактических принципов на войне требует

соответствующей подготовки войск и прежде всего их воспитания в духе добросовестности,

мужества и готовности жертвовать собою ради достижения общих целей! Прежде всего

воспитание (или другой возбудитель духа, двигатель воли), а потом уже стратегия, тактика и

проч... Так должны начинаться все военные лекции, дабы слушателям было понятно место

излагаемого предмета в общей системе военного дела.

Но лучший профессор Академии и ее начальник был только кабинетный человек,

отвлеченный мыслитель в области одного лишь отдела военной науки. Что же сказать о

других? Интересны как лекторы были: полковник Орлов, полковник Ридигер и полковник

Золотарев. Но все они излагали теорию без указания на применимость ее в русской практике

т. е. без критики существующих порядков в целях их улучшения. Об остальных не стоит и

говорить.

Для офицеров слушателей Академия, вернее — окончание ее было мечтою, потому

что это окончание Академии давало им лишний чин и патент на открытие дверей во все

области служебной карьеры, конечно, при добропорядочном поведении носителя патента, т.

е. при полной приспособляемости его к существующим порядкам.

Критика существующих порядков, стремление к улучшению их считались в

Генеральном Штабе «бестактностью», неумением себя держать и т. п., кто дерзал