"Философия войны" в одноименном сборнике

заурядные, думавшие прежде всего и больше всего: как бы угодить начальству. При этом:

если это были «армейцы», то они считали карьеру свою сделанной и дрожали над своим

благополучием; если же это — гвардейцы или офицеры Генерального Штаба, то они усердно

занимались соображениями о дальнейшем служебном движении, учитывая открывающиеся

вакансии и внимательно следя за своими сверстниками.

Заботы об истинной, боевой подготовке войск были столь же редки, сколь часты были

заботы о «внешности», о парадах и о приеме начальства. Впрочем, заниматься

действительной боевой подготовкой войск было даже невозможно: надо было выполнять

буквы уставных мелочей и готовить войска к смотрам начальства. В справедливости моих

слов проще всего убедиться по так наз. «большим маневрам». Казалось бы, что этим дорогим

∗

Был такой командир корпуса.

∗∗

«Наполеоны» родятся, а война их только выдвигает, но лишь тогда, когда вся обстановка жизни способствует

выдвижению талантов, а не только серой посредственности или ловких интриганов.

187

Электронное издание

www.rp-net.ru

и редким упражнениям надо было пользоваться вовсю и всем от велика до мала и обратно.

Каждый начальник должен был священнодействовать на больших маневрах, не в целях

приобретения бескровных лавров, а в целях обучения вверенной ему части и себя: здесь надо

суммировать все зимнее и летнее обучение, все элементы военных занятий и показать

применение их в обстановке близкой к боевой; причем, одно из первых условий для этого:

все должны добросовестно учитывать отсутствующий на маневрах огонь, потери и

затруднения в тыловой организации (обсуждая их, считаясь с ними). В действительности на

маневрах никто не учился и не учил, а все гонялись лишь за бескровными победами — ради

карьеры. Это — для верхов. А середина — или томительно отбывала номер, или —

занималась выпивкой и закуской. Низы — месили грязь или варились в собственном соку!..

Игнорирование огня, переодевание на разведке, торопливость, таскание за собою

нового обмундирования для переодевания перед появлением большого начальства и проч.

несуразности отдаляли дорогое и серьезное занятие гораздо дальше от действительной

боевой обстановки, чем оно должно быть. Польза для дела выходила малая, потому что

серьезно мало кто думал о деле.

***

Младшие чины Армии в своем большинстве отбывали томительные для них номера,

отлынивая от службы при первой возможности. Всегдашним оправданием при этом было:

«на получаемые мною 100 рублей я достаточно послужил; можно и отдохнуть!» Один из

моих начальников в дни молодости — милейший и добрейший Р.... говорил: «Брось дела;

дело не медведь — в лес не убежит, а закуска остынет... А какую закуску сегодня

приготовила жена: раки, грибы, свежая осетрина, биточки в томате»... Как тут не

соблазниться — ведь это пахнет Чеховской «Сиреной», да еще зимой, когда так приятно,

придя с холоду, пропустить одну другую рюмку «смирновки» или «английской горькой» под

грибки в сметане или под горячую кулебяку. Только русские знают притягательную силу

закусочного и обеденного стола, потому что... только они употребляли столько времени на

знакомство с этими атрибутами праздной и беззаботной жизни!.. Помню, как в дни строевых

цензов или посещения полков начальством трудно было «соблюсти себя» и встать «целым»

из-за стола! Если вас не «накачают», то накормят так — что вы еле двигаетесь.

Гостеприимство и тороватость — дело хорошее, если оно не идет в ущерб общему

делу, если не уходит при этом невозвратно безжалостное время.

Помню, бывало, нет конца обеденному сидению: все проговорили, все прокричали,

все пропели, все испробовали — больше ничего не лезет в голову: а они все сидят, все пьют,

все угощают. Как будто напиться до невменяемости так почетно, так обязательно и так

приятно!

188

Электронное издание

www.rp-net.ru

И так — сегодня, так завтра, так каждый день!

Некий богач, корнет М...в, умудрился в г. Ковеле прожить таким образом в один год

больше миллиона рублей. Конечно, это он сделал не в одиночку. Но вы подумайте: в

уездном захолустье в 1890-х годах прожить миллион рублей!

А наряду с этим на службе отбывались номера.

Даже выражение «гонять смену» соответствует понятию отбывания номера. Солдат

не учили верховой езде, а «гоняли смену». Отганивали смены, отстаивали пешие занятия,

отсиживали тактические занятия, а затем — выпивка и закуска, а иногда и большие кутежи с

некрасивыми номерами и очень часто — на глазах солдат.

Офицер, отбыв служебный номер при солдате или с солдатами, т. е. занявшись

кратко службой, жил дальше своей жизнью, совершенно несходною с жизнью солдата. И

здесь уж солдат являлся как бы слугою офицера.

Классовое деление клало резкую грань между нами, невзирая на попытки некоторых

офицеров подойти к солдату, сблизиться с ним.

И в этом еще полбеды и даже нет никакой беды; но лишь при условии, что офицер

перед лицом своего дела — «без сучка и задоринки»; если он мастер военного дела, если он

непререкаемый авторитет для солдата, который к тому же видит в офицере отеческую

заботливость, ровное деловое обращение и неизменно надлежащий (образцовый) пример во

всем.