«Философия войны» в одноименном сборнике

Оставляя в стороне все другие причины крушения могущества Российского, надо все же иметь мужество признаться, что в несчастиях России виновата отчасти и ее народная армия.

Отсюда понятно, что, значит, в системе всеобщей воинской повинности есть какой-то существенный непредусмотренный минус. И многие специалисты, учитывая опыт мировой войны, в настоящее время очень заняты этим существенным вопросом. Здесь мы сталкиваемся с двумя крупными противоречиями: с одной стороны — отказаться от всеобщей воинской повинности — значит, как будто бы не доверять своему народу, а с другой — роковой 1917 год из истории все же не вычеркнешь. Примирить эти противоречия и подробно останавливаться на этом вопросе — не входит в нашу задачу.

Полагаю, что равнодействующей в данном случае является — образование долгосрочных, хорошо обставленных и безукоризненно надежных кадров, особенно же командного состава, для которых казарма должна явиться второй семьей, как это и было в XVIII и XIX веке, когда военная история не знала примеров неповиновения своим вождям и продажи своему противнику вооружения, снаряжения и чести. Может быть, будущая техника, которая всегда стремилась машиной заменить людей, приведет к тому, что в миллионных армиях не будет больше надобности? Может быть, само воспитание Русского народа, давшего к концу войны неустойчивую армию, было уродливо?

Повторяю — эти вопросы, невзирая на их жгучесть, — составляют предмет более детальных изысканий.

* * *

Опыты всех минувших войн в одинаковой мере подтверждают то громадное значение, которое в жизни армий принадлежит командному составу. Если дисциплина есть — душа армии, то командный состав, по справедливости, может быть назван ее сердцем.

Вот почему все антигосударственные партии при всех попытках внутреннего переворота старались прежде всего внести раскол между солдатом и офицером и подорвать его авторитет. Вот почему и Французская и Русская революции первой своей целью ставили неистовое истребление старого командного состава, выросшего на традициях государственности, усматривая в нем опасную силу.

Боевая упругость армий, помимо ее подготовки и материальной обеспеченности — целиком зависит от командного состава.

Учитывая это, все государства должны с особой чуткостью и бережливостью относиться к командному составу своих армий, ставя его еще в мирное время в привилегированные условия, дабы иметь право предъявить к нему повышенные требования во время войны.

Русский офицер в войну 1914–1918 года явил собой светлый образ мученика за Родину и дал беспримерный героизм, но будет вполне справедливым оговориться, что в мирное время он далеко не пользовался тем вниманием — на которое имел бесспорное право.

Жизнь массового армейского офицерства была всегда полуголодным переползанием из года в год.

И как неосмотрительно и легкомысленно было эту самую надежнейшую из ценностей растратить так непроизводительно в первые месяцы войны, когда легло более 75 процентов лучшего офицерского состава.

Его уже не мог заменить тот суррогат, зачастую, буквально безграмотного прапорщика, который наскоро фабриковался во время войны.

Будущая армия не повторит этих непоправимых ошибок; она будет иметь резерв офицеров и унтер-офицеров, который будет расходоваться осторожно, ибо офицер создается годами, традициями веков и стоит государству дорого. Будущая армия должна до конца войны также иметь нетронутый резерв отборных частей, который не должен расходоваться ни при каких обстоятельствах и являть собой до конца гарантию против внутренних и внешних событий, которые влекут за собой страшные последствия.

Имей такие резервы Россия и Германия в последнюю войну, — они бы уцелели от тех потрясений, которые разрушили их троны.

Наполеон не позволил растаять своей гвардии под Бородино, невзирая на неумолимые требования обстановки, и если бы под Ватерлоо он проявил ту же твердость и не погубил бы свою старую гвардию, — как знать, — может быть, его красивые сто дней обратились бы в династию, которая дожила бы до наших дней.

* * *

Развитие техники и усовершенствование средств борьбы во многом, конечно, изменят способы и приемы действий на войне.

Но как в доисторические времена, как и теперь, так и в будущем все столкновения будут сводиться к защите и нападению, т. е. к обороне и наступлению. Защита своих границ и обеспечение своей территории от вторжения неприятеля в будущем станет предметом еще более острой необходимости, а благодаря высокой технике, которая, главным образом, найдет применение на позициях, позиционный период войн станет наиболее упорным.

Помимо огня, ядовитых газов, усовершенствованных танков, бронепоездов, бронеавтомобилей, жидкости и потрясающих воображение минометов — здесь получит самое широкое применение электричество и пока еще неведомые приборы оптики. Как защитник, так и нападающий, чтобы уменьшить потери, может быть, уйдет глубоко в землю.

Железо и бетон станут не только неотъемлемой принадлежностью полевой войны, но и найдут широкое применение в условиях еще мирной обстановки, как обеспечение важнейших пунктов.