Философия зла и философия преступности

Упоминание антикоррупционных мер можно встретить и в древнерусском праве. Так, в Псковской Судной грамоте — крупнейшем правовом памятнике периода феодальной раздробленности на Руси, датируемом концом XIV — первой четвертью XV в., осуждается взяточничество, или «тайный посул»: «А тайных посулов не имати ни князю, ни посаднику» (ст. 4)[658]. Этот же документ содержит текст присяги, которая давалась самим посадником при вступлении в должность. Присяга требовала от посадника поклясться на кресте, что он не будет «корыстоватися городскими кунами», не погубит правого и не пожалеет виноватого (ст. 3).

Развитие отечественных правовых мер противодействия коррупции — причем коррупции в правоохранительных органах — произошло с появлением Судебников 1497 и 1550 гг. Статья 33 Судебника 1497 г. прямо запрещала недельщикам брать посулы (взятки) как в свою пользу, так и в пользу судей, хотя еще и не установила ответственности за такое деяние. Однако с появлением Судебника 1550 г. ситуация меняется: судья, принявший взятку, обязан возместить истцу сумму иска и все судебные пошлины в троекратном размере, а кроме того, понести то наказание, которое определит глава государства (ст. 3). Для более низких чинов меры наказания устанавливались прямо в Судебнике. Так, согласно ст. 4, дьяк, составивший за взятку подложный протокол судебного заседания, уплачивал половину суммы иска и подлежал тюремному заключению. Вторую половину возмещал боярин, который, как старший по должности, должен был следить за подчиненным. В соответствии со ст. 5, подьячий подвергался за то же преступление торговой казни — битью кнутом. Достаточно суровой была и ответственность недельщика за получение взятки: он подлежал торговой казни, должен был вернуть сумму взятки в троекратном размере и увольнялся с занимаемой должности (ст. 32). Если же недельщик за взятку отпускал задержанного вора или разбойника, то он обязывался возместить истцу причиненный ущерб, подвергался торговой казни и заключался в тюрьму до определения окончательного наказания государем (ст. 53)[659].

Однако на деле взяточничество в нашей стране приняло со временем фантастические размеры; исследователи отмечают царившее тогда «ни с чем не сравнимое закоренелое и безграничное лихоимство и мздоимство»[660]. Размах коррупции был таков, что в 1714 г. Петр I издал специальный указ: «А кто дерзнет сие [лихоимство] учинить, тот весьма жестоко на теле наказан, всего имения лишен, шельмован, или и смертию казнен будет»[661]. Несмотря на жесткие меры, включавшие казни некоторых весьма высокопоставленных чиновников, обуздать в России взяточничество не получилось[662]. По рассказам современников, однажды в Сенате Петр I пригрозил издать указ, по которому всякий, кто украдет у казны сумму, достаточную для покупки веревки, будет повешен. Генерал-прокурор П. И. Ягужинский на это заметил: «Неужели вы хотите остаться императором без служителей и подданных? Мы все воруем — с тем только различием, что один больше и приметнее, чем другой»[663].

Одним из самых скандальных коррупционных дел в истории страны остается дело князя А. Д. Меншикова — одного из ближайших соратников Петра I, ставшего за счет казнокрадства и взяточничества богатейшим человеком своего времени. После смерти царя у опального князя было изъято 4 млн руб. наличной монетой, 9 млн руб., вложенных в банки Голландии и Англии, бриллиантов и драгоценностей на 1 млн руб. и 1,5 т золотой посуды. Кроме того, у него было конфисковано 90 тыс. крестьянских душ[664].