Философская мысль Китая. От Конфуция до Мао Цзэдуна

Многое, хотя и не все, в индуистской философской мысли служит утверждением того, что единственная истинная действительность воплощается в высшем существе, с которым фактически отождествляется душа индивида, если только ему удается осознать данный факт. Отсюда следует вывод о том, что мир, каким мы его себе представляем, следует считать просто призраком (иллюзией). Вне зависимости от смирения с такими представлениями или их отрицания, сторонники индуизма в целом склоняются к тому, чтобы считать жизнь в нашем мире таким же не важным явлением, как пребывание, как один ученый выразился, в «игре теней даже без какого-либо замысла».

В качестве средства спасения важная роль со времени появления Вед предназначалась пожертвованиям и обрядам. В тех древних мантрах к тому же упоминалось самоограничение и укрощение плоти; с тех пор им всегда придавалось большое значение. Дело касается не просто кары за прошлые прегрешения; самоограничением предусматривается конструктивная ценность как таковая. Считается, что аскет приобретает силу за счет самоограничения, и его даже приписывают конкретным божествам, сотворившим наш мир посредством аскетизма. Высочайшим путем спасения, однако, называется путь познания истины. Но это познание не имеет ничего общего со знаниями, которым обучают в подавляющем большинстве университетов, а предполагается приобретение знаний высшего порядка. Оно приходит не просто в ходе приобретения знаний в классе, а исключительно посредством медитации (богопознания). Через медитацию индивид якобы приходит к осознанию себя, именно себя существом, тождественным верховной яви мироздания. Именно это представление сформулировано в знаменитом утверждении Упанишад: «Ты еси то».

Описание индуизма в целом дается с чрезвычайно большим трудом, потому что к принципиальным его особенностям относится разнообразие различий и терпимость к ним. Если наш набросок кое-каких его атрибутов выглядит одновременно абсурдным и наивным, то погрешность заключается в самом нашем описании индуизма. Индуистская метафизика представляется настолько сложным предметом, что кое у кого она вызывает просто смятение; складывается такое впечатление, будто она охватывает все возможные философские воззрения от пантеизма до абсолютного атеизма и материализма. Никакой индийский агностик не согласится с простым утверждением о том, что мы не располагаем конкретными знаниями. Один из них отказался говорить по поводу вопроса о том, вызывают ли последствия добрые и неблаговидные поступки. Ведь все обстоит так, что либо они по отдельности вызывают некие последствия, либо не вызывают; либо оба такого рода поступка одновременно вызывают последствия, или одновременно не вызывают.

Как раз на фоне индуизма нам следует попытаться понять восхождение буддизма. Все в целом уже согласились с тем, что человек, известный под именем Будда, на самом деле жил в свое время, хотя следует упомянуть многочисленные расхождения во мнениях о некоторых фактах его жизни даже среди ученых. По традиции южного буддизма его рождение относится на 623 год до н. э., но большинство ученых готово признать фактом то, что он жил с приблизительно 560 по около 480 года до н. э. Если это так, тогда он был современником Конфуция возрастом немного постарше; и крайне маловероятно, чтобы они слышали что-то друг о друге. Ученые не могут прийти к общему мнению даже по поводу того, что считать главными основами его учения. Нам остается разве что прокладывать себе путь среди той части традиций, которые большинство ученых признают действительными. Для нашей нынешней задачи важным представляется сама природа признанной традиции.

Будда носил имя клана Гаутамы, которым его часто величают. Он приходился сыном правителю небольшого царства в Северной Индии. Он женился и завел сына; но в возрасте 26 лет, если верить традиционному варианту его биографии, Будда простился со своей мещанской жизнью и уехал из дома, чтобы предаться религиозному служению. Ничего необычного в таком поступке в Индии в то время не просматривалось; многие представители высшего сословия уходили из дома набожными странниками. Он прибивался по очереди к двум духовным наставникам, обучавшим его правилам медитации и самоограничения, но он не поверил в предложенные ими обоими пути спасения, ведущие, по его мнению, в никуда. Он продолжил странствия в поисках истинного пути. Грядущий Будда усердно постился до тех пор, пока едва не протянул ноги, но все напрасно. Наконец-то, сидя под знаменитым «древом озарения», он преодолел несколько стадий медитации, и в завершение смог сказать: «Цикл перевоплощений прекратился… С этим миром меня ничего не связывает». Он стал «Буддой», то есть, можно сказать, «Просветленным». По-видимому, он вошел в состояние нирваны еще при этой жизни, и в любом случае ему не дано было перевоплотиться снова.