Философские исследования

И что такое говорить с собой; что в этом случае происходит? – Как я могу это объяснить? Что ж, лишь как если бы учил кого-то значению выражения «говорить с собой». И конечно, мы изучаем значение этого выражения еще детьми. – Вот только никто не скажет, что человек, обучающий нас, объясняет, «что происходит».

362. Скорее, нам кажется в данном случае, что обучающий внушает значение ученику – не сообщает прямо, но в итоге обучения ученик оказывается в состоянии дать себе правильное наглядное определение. В том и заключается наша иллюзия.

363. «Но когда я воображаю что-либо, нечто и вправду происходит!» Да, что-то происходит – а потом я издаю звук. Зачем? По-видимому, чтобы сообщить, что произошло. – Но как сообщают о чем-либо? Когда говорят, что то-то и то-то сообщено? – В чем состоит языковая игра сообщения?

Я хочу сказать: ты слишком уж принимаешь как само собой разумеющееся, что кто-то сообщает кому-то нечто. То есть: мы настолько привыкли к общению посредством языка, к разговорам, что нам кажется, будто весь смысл общения сводится к тому, что собеседник должен уловить значение моих слов – нечто психическое, принять это значение, каково бы оно ни было, в собственное сознание. Если потом он и делает с этим что-то еще, это уже не относится к непосредственной цели языка.

Можно было бы сказать: «Сообщение позволяет понять, что ему известно о моей боли; оно вызывает этот психический феномен; все остальное для сообщения несущественно». Что касается странного феномена знания, для него достаточно времени. И психические процессы ничуть не обыденнее. (Как если бы сказать: «Часы показывают время. Что такое время, еще не установлено. А для чего они показывают время – тут это не важно».)

364. Кто-то считает в уме. Он применяет результат, скажем, для строительства моста или машины. – Ты хочешь сказать, что на самом деле он добился этого не вычислением? Что итоговое число, допустим, «открылось» ему неким образом, будто во сне? Тут по необходимости должно присутствовать вычисление, и оно присутствовало. Ведь ему известно, что и как он вычислял; и правильный результат, им полученный, нельзя объяснить без вычислений. Но если я скажу: «Ему все стало ясно, будто он вычислял. И почему правильный результат нужно объяснять? Разве объяснимо уже то, что, не произнося ни слова, не делая пометок, этот человек вообще способен ВЫЧИСЛЯТЬ?»

Вправду ли вычисление в воображении в некотором смысле менее реально, нежели вычисление на бумаге? Реально ли «вычисление в уме»? – Сходно ли оно с вычислением на бумаге? – Не знаю, можно ли их уподобить. К чему его отнести: к белой бумаге с черными линиями или к человеческому телу?

365. На самом ли деле Адельхайд и епископ[31] разыгрывают партию в шахматы? – Конечно. Они не просто притворяются – что также было бы возможно внутри игры. – Но, например, у игры нет начала! – Безусловно, оно есть; иначе это не была бы игра в шахматы.

366. Вычисление в уме менее реально, чем на бумаге? – Возможно, кому-то и захочется это утверждать; но человек способен и убедить себя в обратном, сказав себе: бумага, чернила и прочее суть лишь логические выводы из нашего чувственного опыта.

«Я умножаю… в уме». – Разве я не поверю такому утверждению? – Но вправду ли это умножение? Это не просто умножение, но умножение в уме. Вот где я совершаю ошибку. Ведь этим я хочу сказать: это некий психический процесс, соответствующий умножению на бумаге. Значит, имело бы смысл говорить: «Этот процесс в уме соответствует тому процессу на бумаге». И тогда имело бы смысл рассуждать о методе проецирования, согласно которому образ знака является представлением самого знака.

367. Умственная картина есть картина, которая описывается, когда описывают то, что воображают.

368. Я описываю кому-то комнату и затем прошу собеседника написать импрессионистскую картину по моему описанию, чтобы показать, что он меня понял. – Он рисует стулья, которые я описал как зеленые, темно-красными, а где я говорил «желтое», рисует синее. – Таково его впечатление о комнате. И я говорю: «Совершенно верно! Именно так она и выглядит».

369. Можно было бы спросить: «На что это похоже – и что происходит, – когда кто-то считает в уме?» – И в конкретном случае ответ может быть таким: «Сначала я складываю 17 и 18, потом вычитаю 39…» Но это не ответ на наш вопрос. То, что называется счетом в уме, не объяснить таким ответом.