Философские исследования

Имеет ли смысл утверждать, что люди, как правило, единодушны в своих суждениях о цвете? Что было бы, если бы дело обстояло иначе? Один утверждал бы, что этот цветок красный, другой называл бы его синим и т.д. и т.д. По какому же праву мы называли бы тогда слова "красный" и "синий", употребляемые этими людьми, нашими "наименованиями цветов"?

Как бы они научились применять эти слова? И разве усвоенная ими языковая игра была бы той же самой, какую мы называем употреблением "названий цветов"? Здесь имеются явные различия в степени.

Но это рассуждение должно иметь силу и для математики. Если бы в ней не существовало полного согласия, то люди не овладели бы методами, которыми владеем мы. Они были бы более или менее отличны от наших вплоть до полной неузнаваемости.

"Но ведь математическая истина независима от того, познают ли ее люди или нет!" Конечно, высказывания "люди считают, что 2¦ 2= 4" и "2¦ 2= 4" нетождественны по смыслу. Последнее математическое предложение, первое, если оно вообще имеет смысл, может приблизительно означать, что люди пришли к данному математическому предложению. Применение обоих предложений совершенно различно. А что могло бы означать такое высказывание: "Даже если бы все люди полагали, что 2¦ 2= 5, то все равно 2¦ 2 равнялось бы 4"? Что было бы, если бы все люди полагали, что 2¦ 2= 5? Ну, я мог бы представить себе, например, что у них другое исчисление или же другой метод, который мы не назвали бы "счетом". Но был бы он неверным? (Является ли ошибочной коронация? Существам, отличным от нас, она могла бы показаться в высшей степени странной.)

Математика, безусловно, в каком-то смысле есть область знания, но она также и деятельность. И "ложные ходы" могут существовать в ней лишь в виде исключения. Ведь если бы то, что мы сейчас называем этим именем, стало правилом, то тем самым была бы отменена и игра, в которой они слывут ложными.

"Мы все учим одинаковую таблицу умножения". Это высказывание могло бы быть замечанием об уроках арифметики в наших школах, но также и некоторым утверждением о понятии таблицы умножения. ("На скачках лошади, как правило, бегут так быстро, как только могут".)

Существует цветовая слепота и средства ее диагностики. В определениях цвета у всех, кого считают нормальными, царит обычно полное единодушие. Это характеризует понятие суждения о цвете.

При выяснении того, подлинно или неподлинно выражение чувства, такого единодушия не встречается вовсе.

Я уверен, уверен, что он не притворяется, но посторонний наблюдатель не убежден в этом. Всегда ли я могу его убедить? И если нет, то совершает ли он здесь мыслительную ошибку или же ошибку наблюдения?

"Ты же ничего не понимаешь!" так говорят, когда кто-нибудь сомневается в том, что мы признаем явно подлинным [неподдельным], но не можем [этот] доказать.

Разве существует "профессиональная" оценка подлинности выражения чувства? Даже здесь имеются люди, умеющие давать "более верные" или "менее верные" оценки.

На основе суждений лучших знатоков людей, как правило, делаются и более верные прогнозы.

Можно ли научиться знанию людей? Да, некоторые могут. Но не с помощью каких-то "учебных курсов", а путем "опыта". Может ли при этом кто-нибудь выступить в качестве учителя? Конечно. Время от времени он дает своему ученику правильную подсказку. Так выглядит здесь "ученичество" и "учительство". Здесь учатся не технике; учатся правильным суждениям. И на то имеются правила, но они не образуют системы, и верно применять их может только опытный человек. В отличие от правил исчисления.

Самое трудное тут правильно и неискаженно выразить эту неопределенность словами.

"Подлинность выражения нельзя доказать, ее можно только чувствовать". Хорошо, но что делать далее с этим познанием подлинности? Если кто-то говорит: "Voila ce que peut dire un coeur vraiment )epris"21, и доводит это до сознания другого, то каковы последствия этого? Или же это не имеет никаких последствий и игра кончается на том, что один воспринимает то, чего не воспринимает другой?

Конечно, следствия имеются, хотя они и носят диффузный характер. Опыт, то есть многообразные наблюдения, может научить нас делать выводы; мы можем, не формулируя их в общем виде, но применяя лишь к отдельным случаям, давать правильные, плодотворные оценки, устанавливать плодотворные связи. Тогда как самые общие замечания в лучшем случае дают то, что выглядит обломками некой системы.

Разумеется, с помощью такой очевидности можно убедиться в том, что некто находится в том или ином душевном состоянии, что он, допустим, не притворяется. Но здесь имеется и "невесомая" очевидность.

Вопрос в том: что совершает такая едва ощутимая очевидность?

Предположим, что имеется неявная очевидность для химической (внутренней) структуры какого-то вещества. Тем не менее она должна проявить себя как очевидность через определенные осязаемые следствия.

("Неявные" очевидность могла бы убедить кого-нибудь в том, что картина подлинник· Но правильность такого вывода может быть подтверждена и документально.)