Философские основы зарубежных направлений в языкознании

Таким образом, гипотеза о взаимной детерминации является столь же неубедительным аргументом в пользу теории изоморфизма, как и гипотеза Уорфа. В самом деле, ведь об изоморфизме можно говорить лишь в тех случаях, когда

«каждому элементу первой системы соответствует лишь один элемент второй и каждой операции (связи) в одной системе соответствует операция (связь) в другой и обратно»[525].

Только такое взаимооднозначное отношение можно, строго говоря, считать изоморфным. Между тем ни А. Гримшо, ни другим сторонникам теории изоморфизма не удалось доказать, что между языковыми, социальными и культурными системами существуют подобные взаимооднозначные связи.

Одной из немногих попыток эмпирического доказательства теории изоморфизма является ссылка на исследования английского ученого Б. Бернстайна[526], выдвинувшего гипотезу о наличии двух речевых кодов: «развернутого» (elaborated) и «ограниченного» (restricted), разница между которыми состоит в том, что первый характеризуется меньшей степенью предсказуемости и тяготеет к более сложным синтаксическим построениям, второй же предпочитает элементарные синтаксические структуры и отличается высокой степенью предсказуемости. В ранних вариантах своей теории Б. Бернстайн пытался установить однозначные связи между дихотомией этих кодов и классовой структурой общества, сводимой к противопоставлению «средний класс – рабочий класс». Ограниченный код, утверждал он, – это код «рабочего класса» или во всяком случае его низших слоев, а развернутый код – код среднего класса, ориентированный на самовыражение и межличностное общение.

Работы Б. Бернстайна оказали заметное влияние на зарубежную социолингвистику, в первую очередь американскую и западноевропейскую. Из некоторых положений его теории делались непосредственные педагогические выводы, получившие воплощение в виде гипотезы о «дефиците вербальных ресурсов» рабочего класса. Социальные установки, которыми руководствуются сторонники этой гипотезы, настолько очевидны, что едва ли нуждаются в особых комментариях. Весьма определенно высказался по этому поводу У. Лабов, убедительно доказавший, что утверждение, будто так называемые «низшие классы» используют более ограниченные и стереотипные речевые ресурсы, не имеет под собой никакой почвы и не соответствует фактическому положению вещей[527]. На самом деле представители различных социальных слоев в достаточной мере владеют речевыми ресурсами родного языка и умеют достаточно эффективно использовать его в тех ситуациях, в которых протекает их речевая деятельность. Конечно, сами наборы коммуникативных ситуаций, доступных тем или иным социальным слоям, в буржуазном обществе различны. Использование представителями рабочего класса «ограниченного кода» в тех ситуациях, в которых представители других классов используют «развернутый код», свидетельствует вовсе не о том, что им недоступен «развернутый код», а о том, что им непривычна данная коммуникативная ситуация. Таким образом, обнаруживаемые Бернстайном расхождения в речевом поведении соотносятся с социальной структурой не непосредственно, а лишь через посредство коммуникативной ситуации, которая не принимается им в расчет в качестве детерминанта речевого поведения. Исключение из рассмотрения опосредующих звеньев придает социолингвистическим корреляциям Бернстайна вульгаризаторский характер.

Наконец, нельзя не обратить внимание на то, что само понятие кода используется Бернстайном далеко не корректно. В самом деле, различия между «развернутым кодом» и «ограниченным кодом» носят не качественный, а количественный характер. Один код отличается от другого не самим набором конституирующих его единиц, а лишь большей или меньшей степенью предсказуемости, бóльшим или меньшим числом сложных или несложных синтаксических построений. Значит, в рамках одного и того же «кода» могут сосуществовать единицы одного и другого типа, отличаясь лишь частотностью употребления. А отсюда следует, что даже если бы основное предположение Бернстайна было справедливо, то и в этом случае оно никак не свидетельствовало бы о наличии взаимооднозначных отношений между элементами языковых и социальных структур. Таким образом, теория изоморфизма лишена как теоретических, так и эмпирических оснований.