Философские основы зарубежных направлений в языкознании

«ценность в лингвистике, как и в прочих областях, устанавливается с трудом, но мы принимаем это слово со всем тем, что в нем и ясно, и туманно»[248].

Сам Соссюр, как указывает Р. Годель, рассматривал проблему ценности после теории ассоциативных и синтагматических отношений, а издатели (Ш. Балли, А. Сеше) сделали из нее введение в изучение системы и механизма языка[249]. Когда Соссюр рассматривал два аспекта ценности – концептуальный и материальный, – он по существу имел в виду лишь толкование ценности, устанавливаемой по соотношению с другими членами системы, и этот подход превалирует во всей его работе. Именно это толкование выделяет концепцию Ф. де Соссюра среди прочих теорий его времени, оно определило жизненность соссюровской концепции и ее влияние на последующее развитие науки о языке.

Тем не менее определение места ценности в структуре лингвистического знака чрезвычайно важно, так как надлежит решить вопрос, является ли ценность чем-то внешним по отношению к знаку или, как и значение, она входит в его состав, представляет собой неотъемлемую черту его, без которой немыслимо его существование.

Предложение ввести ценность в состав знака было сделано еще Э. Бюиссенсом при обсуждении проблемы произвольности и возможности обращаться к действительности, определяя означаемое. Бюиссенс высказал мысль о том, что помимо ценности следует определить еще одно понятие, а именно то, что в означаемом составляет связь сознания с действительностью и что Соссюр называл «значением» (signification). Однако Бюиссенс использовал данный термин лишь по отношению к значению фразы в целом, а для значения слова как знака предлагал использовать новый тремин «десигнант» (désignant).

«Таким образом, – писал он, – можно сказать, что означаемое содержит два элемента: ценность и десигнант»[250].

Бюиссенс отмечал, что до Соссюра ученые интересовались лишь десигнантом, в котором растворялась ценность, и все это называли «смыслом» (sens) или «значением» (signification). После Соссюра упор был перенесен на ценность и у структуралистов возникла тенденция растворить в ней десигнант.

Соглашаясь с тем, что ценность составляет неотъемлемую черту знака, без которой он не может быть самим собой, так же как и без значения, мы подчеркиваем, что именно она представляет реляционные свойства знака. Эти реляционные свойства проистекают от наличия прочих членов в системе и, основываясь на абсолютных свойствах, предстают перед нами в виде дифференциальных признаков единиц языка. В наиболее «чистом» виде это свойство выступает у фонологических единиц (ср. бар – пар и бар – вар, где в качестве дифференциальных признаков выступают разные свойства звуков), поэтому неудивительно, что Соссюр обнаружил его, занимаясь реконструкцией индоевропейских звуков. Но то, что при этом он опирался на данные морфологии, заставило его задуматься над природой обнаруженного им явления, сущность которого ему удалось определить, обратившись к политической экономии.

Кроме этого, неясность и противоречивость отдельных высказываний Соссюра объясняется тем, что в то время еще не была определена иерархия уровней языковой системы, а при их сопоставлении оказывается, что отдельные его выражения могут быть отнесены к свойствам единиц разных уровней.

Критические замечания к теории Соссюра можно развертывать на фоне некоторой модели или схемы построения языковых единиц, в которой развернуто соотношение частей единиц разных уровней[251].

Следует оговорить, что мы исходим из двусторонней природы лингвистического знака. Однако мы прибегаем к схеме, к модели построения знака, как к приему его познания.

До настоящего времени остается открытым вопрос о включении материальной стороны в состав знака. Мы полагаем, что материальную форму нельзя исключить из состава знака, так как благодаря ей осуществляется коммуникация; вместе с этим отражение в сознании материальной формы знака также должно быть включено в его состав; их единство образует вместе с материальной формой означающее, или план выражения.

План выражения, таким образом, представлен нами в виде единства двух частей: материальной, т.е. звуковой (или транспонированной в любую другую материю), и идеальной, т.е. отпечатка (образа) материальной стороны в сознании. Благодаря звуковой стороне член системы языка как знак вводится в речь и этим обеспечивается его функционирование, которое, однако, не мыслимо без внутреннего содержания, так как определяется им.