Философские письма

Нелепую комедию,

Кою инквизиция* часто требует

Именовать религией,

Но которую мы здесь называем сумасбродством.

Напрасно благодетельная природа

Тщится обогатить эти прелестные края:

Священники пагубной рукой

Удушают прекраснейшие ее дары.

Мнимо великие монсеньоры,

Одинокие в своих великолепных дворцах,

Живут там знатными тунеядцами

Без денег и без слуг.

Для малых мучеников тягостного ярма,

Лишенных свободы,

Они сотворили обет бедности;

В праздности они возносят молитвы Богу

И вечно соблюдают голодный пост.

Эти прекрасные священные пределы пап

Кажутся населенными дьяволами,

И их злополучные обитатели

Прокляты в раю.

Быть может, мне скажут, что стихи эти принадлежат еретику. Но ведь сплошь и рядом делаются переводы, и довольно скверные, из Горация189 и Ювенала190, имевших несчастье быть язычниками. Вы отлично знаете, что переводчик не должен отвечать за мысли оригинала; единственное, что ему доступно, - это молить Бога за свой перевод; что я и делаю, прося милости Бога к моему переводу стихов Милорда.

*Без сомнения, он подразумевает здесь фарсы, разыгрываемые некоторыми проповедниками на городских площадях. - Примеч. Вольтера.

Письмо двадцать первое

О ГРАФЕ РОЧЕСТЕРЕ И Г-НЕ УОЛЛЕРЕ

Всему свету известна репутация графа Рочестера. Г-н де Сент-Эвремон191 много писал об этом, однако он познакомил нас со славным Рочестером лишь как с ловеласом и прожигателем жизни, я же хочу рассказать о нем как о талантливом человеке и большом поэте. Среди других творений, блиставших пламенной силой воображения, присущей лишь ему одному, он сочинил несколько сатир на те же темы, что и наш знаменитый Депрео. Я не знаю лучшего средства для совершенствования вкуса, чем сравнение между собой великих талантов, работавших над одинаковыми сюжетами.

Вот каким образом высказывается г-н Депрео против человеческого разума в своей сатире на человека192:

Между тем, его можно видеть подбитым ветерком.

Убаюкивающим самого себя собственными химерами.

Он - единственное основание и опора всей природы,

И десятое небо вращается лишь для него.

Он здесь повелитель всех живых существ;

Но ты спрашиваешь: кто может его отрицать? Быть может, я

Этот мнимый повелитель, издающий для них законы,

Этот царь животных - сколько у него самого царей?

А вот как изъясняется граф де Рочестер в своей сатире на человека, правда, читателю необходимо постоянно помнить о том, что мы даем здесь свободные переводы английских поэтов и что природа нашего стихосложения и деликатная пристойность нашего языка не способны адекватно выразить буйную вольность английского стиля.

Сей разум, ненавистный мне, исполненный ошибок,

Принадлежит не мне: он твой, ученый доктор.

Сей разум легковесен, беспокоен, спесив,

Он - надменный соперник мудрых животных,

Полагающий, что занимает место между ними и ангелами,

И воображающий, что являет собой образ Бога здесь, на Земле.

Подлый, назойливый атом, верующий, сомневающийся, дискутирующий,

Раболепствующий, вздымающийся ввысь, низвергающийся стремглав и

вдобавок еще отрицающий свое падение,

Он говорит нам: "Я свободен", и в то же время грозит нам своим

оружием; , Его неверный и лживый взор думает проникнуть вселенную.

Ну же, преподобные дурни, блаженные фанатики,

Сочиняйте груды вашей схоластической ерунды!

Вы - отцы фантазий и священных ребусов,

Создатели лабиринта, в котором вы сами заблудились;

Давайте же путаные объяснения ваших тайн

И спешите в Школу, чтобы поклоняться своим химерам.

Есть и другие ошибки - ошибки тех ханжей,

Что сами себя присудили к нудному ничегонеделанью.

И этот запертый в уединении мистик, гордый своею ленью,

Сподобившийся покоя в лоне божьем - на что он способен?

Он мыслит.

Нет, злополучный! Ты не мыслишь, ты спишь!

Бесполезный Земле, причисленный к мертвецам,

Твой раздраженный разум коснеет в неге.

Проснись, стать человеком, стряхни с себя дурман!

Человек создан для действия, ты же притязаешь на роль мыслителя!

Истинны ли или ложны эти идеи, верно лишь одно: они выражены с энергией, выдающей поэта.

Я поостерегусь исследовать этот предмет как философ и бросить сейчас кисть ради компаса. Единственная моя цель в этом письме - продемонстрировать гений английских поэтов, и потому я буду продолжать в той же тональности.