Философские сонеты

Бог ничего не делает напрасно,
Ничто не отдает на произвол
Судьбы, с которой борется всечасно,
Как с претендентом на святой престол.

Сторонник плана и далёкой перспективы

(ему виднее, несомненно, в Небесах)
Не терпит он людской инициативы
В своих неведомых для квиритов делах.

А в наказание за дерзкую строптивость

Самонадеянных и ветреных людей
Карает строго их, верша тем справедливость,
Ведь сверху ему всё-таки видней.

Пожалуй, и ежу должно быть ясно,

Бог ничего не делает напрасно!

Non omnia possumus omnes [28]

Жизнь это игра, как ни старайся
Не знаешь, что фортуна принесёт.
И если проиграл, не огорчайся,
В конце концов, не все мы можем всё.

В удачу могут верить лишь пижоны,

Но, может быть, с любовью повезёт.
И если не нашёл, кого взять в жёны,
Не упрекай себя, не все мы можем всё.

Работой увлекись, карьеру сделай,

В расчёте на фортуны колесо
Иди вперёд напористо и смело,

И если вверх тебя не вознесло,

Везде, наверно, есть свои пределы,
Но, чёрт возьми, не все ж мы можем всё!

Actus Dei [29]

Когда бушует шторм в открытом море,
Ненастье рвёт крепленье брамселей
И завыванью ветра в небе вторят
Зигзаги молний – это «актус дей».

Перед Деяньем божьим мы бессильны.

Так или иначе, всему грядёт предел,
И жизни нашей трепетный светильник
Угаснет, если так Господь хотел.

Но, несомненно, вслед одних ухода

Придут другие, так что род людей
Не ссякнет втуне, разве что природа

Оставит сирых милостью своей,

И тот, последний, в купол небосвода
Воздевши руки, скажет – «актус дей».

Animus superiora capessat necesse est [30]

Дух неизбежно рвётся в высоту
Из мира серости в юдоль талантов,
Где образов и мыслей чистоту
Не нарушает ропот дилетантов.

Лишь там достичь он может идеала,

К которому стремится вопреки
Реальностям земного ареала
И власти указующей руки.

И будь блажен, кто в век наш инфернальный,

Забросив повседневный свой офис,
Оставив театр бытия банальный

Среди дряхлеющих от времени кулис,

Способен, созерцая мир астральный,
Душой и мыслью устремляться ввысь!

Nomina sunt mutabilia, res autem immobiles [31]

Вильям Шекспир сказал – весь мир театр.
Однако драматург тогда не знал,
Что время, непреклонный реформатор,
Мир превратит в дешёвый сериал.

Меняя декорации в угоду

Дорвавшихся до власти ловкачей,
Массовок режиссёры взяли моду
На новые названия вещей,

После названий городов и весей,

Сменили вывески и улиц имена,
И, одержимые державной спесью,

Подправили под царский номинал,

Суть дела этим затемнить грозя…
Но всё же вещи изменить нельзя!

Longissimus dies cito conditur [32]