Философские трактаты

XLIII. (95) Кто не знает, что во всяком хорошо устроенном государстве всегда играли важную роль ауспиции и остальные виды дивинации? Был ли когда-нибудь такой царь, такой народ, который не использовал бы предвещания, исходящие от богов? И не только в мирное время, но в еще гораздо большей степени во время войны, когда государство находится в величайшей опасности и под вопросом стоит само его существование? Я уже не говорю о наших, которые в военное время без предварительного исследования внутренностей жертвенных животных ничего не предпринимают, а в мирное время, у себя дома, — без ауспиций. Посмотрим, что у других народов[730]. Ведь и афиняне всегда привлекали для решения общественных дел особых жрецов-прорицателей, которых называют μάντεις. И лакедемоняне придавали своим царям в советники авгура. Они считали также необходимым, чтобы «старцам»[731] (так у них называются члены государственного совета) помогал авгур. И о всех наиболее важных делах они всегда запрашивали оракула — или в Дельфах, или у Аммона, или у Додоны. (96) Сам Ликург[732], упорядочивший их государство, введенные им законы подкрепил авторитетом Аполлона Дельфийского. И когда [впоследствии] Лисандр захотел внести в них изменения, препятствием для него оказалась именно религия. Правители Лакедемона, не довольствуясь тем, что заботились о своем государстве днем, в бодрствующем состоянии, ночевать уходили в храм Пасифаи[733], недалеко от города. Они это делали ради сновидений, потому что считали оракулы, полученные во сне, особенно, заслуживающими доверия.

(97) Опять же вернусь к нашим. Много раз и по самым различным поводам сенат отдавал приказ децемвирам[734] обратиться к Сивиллиным книгам. А как часто следовал указаниям гаруспиков! И когда видны были два солнца, и когда — три луны, и когда — огненные вспышки (faces), и когда ночью показалось солнце, и когда с неба слышался гул, и когда небо как будто разверзлось и на нем были замечены [огненные] шары. Донесено было сенату о том, что в Приверне в одном месте земля расселась и образовалась пропасть невероятной глубины и что в Апулии произошло страшное землетрясение. Эти знамения предвещали римскому народу великие войны и опаснейшие восстания. И во всех этих случаях ответы гаруспиков совпадали со стихами Сивиллы. (98) А когда статуи Аполлона в Кумах, Победы в Капуе покрылись по́том? А когда родился гермафродит (androgynus), разве это чудо не представляло собою нечто фатальное (fatale)? А когда река Атрат[735] потекла кровью? А когда с неба часто выпадал дождь камней, иногда кровавый дождь, временами земляной или даже молочный? А когда молния ударила в статую кентавра на Капитолии? А когда — в Авентинские ворота и в людей? А когда — в тускуланский храм Кастора и Поллукса? А когда — в Риме в храм Милосердия? Не предсказали ли гаруспики, что должно произойти, и разве не обнаружили, что в Сивиллиных книгах предсказано то же самое?

XLIV. (99). И уже совсем недавно, во время войны с марсами[736], сенат, сообразуясь со сновидением Цецилии, дочери Кв. Метелла, восстановил храм Юноны Соспиты. Историк Сизенна[737], хотя и признал, что этот сон поразительно совпал с тем, что произошло, но в то же время, я уверен, под влиянием какого-то эпикурейца, нагло утверждает, что снам не нужно верить. Хотя он же ничего не говорит против чудесных знамений и рассказывает, что в начале войны с марсами и статуи богов потели и истекали кровью, и что небо разверзлось и слышны были таинственные голоса, возвещавшие опасности войны, и щиты в Ланувии[738] были изгрызены мышами, в чем гаруспики усмотрели самое прискорбное предзнаменование. (100) А взять анналы наши! Не рассказывается ли в них, что когда во время войны с Вейями Альбанское озеро чрезмерно переполнилось[739], то некий перебежавший на нашу сторону знатный вейент сообщил, что в неких записанных у них оракулах сказано: Вейи не могут быть захвачены, пока озеро полноводно; если оно, разлившись, выйдет из своих берегов, и воды его потекут к морю, то гибель грозит римскому народу; но если воды озера отведут так, что они не смогут стечь в море, то [исход войны] будет для нас благоприятен. Вот по какой причине наши предки произвели этот удивительный отвод воды озера[740]. Но позже, когда истощенные войной вейенты прислали в сенат послов, то, говорят, кто-то из них сказал, что перебежчик тот не осмелился сказать сенату всего: в тех же вейенских книгах судеб содержится [предсказание], что «вскоре Рим будет захвачен галлами». Как мы знаем, это и произошло через шесть лет после взятия Вей.