Философские уроки счастья

Однако едва ли не решающую роль в судьбе ученого сыграла болезнь. Заболел он ещё в юности, и по этой причине пришлось сократить занятия наукой. В свободное время читал философов. Скептицизм Монтеня его удручил, размышления Декарта обращались только к разуму, а Блезу нужна была истина для сердца. И тут ему попалась книга голландского теолога Янсения, который осуждал не только сладострастие плоти, но и сладострастие духа, видя его в чрезмерной любознательности. Теолог усматривал в нем проявление утонченного эгоизма и самолюбия. Чрезмерной любознательностью юноша действительно грешил, и объяснение его настолько поразило, что он решил покончить с наукой. Однако это удалось не сразу, и учёный не раз возвращался к любимым занятиям.

Между тем, с годами Паскаль чувствовал себя всё хуже, его мучили страшные головные боли. Учёный уже окончательно оставил науку и решил посвятить свои силы познанию Бога. В одну из бессонных ночей его мысли вдруг сами собой вернулись к заброшенной математике. Паскаль не стал им противиться и записал. К удивлению, получилось исследование о циклоиде — пути, который совершает гвоздь на катящемся колесе. Так необычно проявили себя в последний раз способности математика, который давно уже думал совсем о другом. Он понял, что это занятие не отвечает на главный вопрос: что делать и как жить. «Математические науки годны не как приложение сил, но как их испытание», — к такому выводу пришел великий математик.

У сердца свои доводы

Умирает отец. Паскаль сочиняет эпитафию: «Ты, смотрящий на эти останки, — единственное, что осталось от такой прекрасной жизни, — удивись хрупкости всего существующего; оплакивай нашу потерю…» Блез снова возвращается к научным занятиям, самозабвенно, не рассчитывая сил. В результате здоровье резко ухудшилось, и врачи не смогли предложить ничего, кроме замены умственных трудов развлечениями.

Европа восхищается работами ученого, а он в это время борется с соблазнами людской славы: носит на теле пояс с гвоздями, и когда ему кажется, что похвалы возбуждают честолюбие и гордость, прижимает пояс локтем к боку… В душе Паскаля смятение: всё, что раньше радовало, теперь вызывает горечь и кажется ничтожным. Блез убежден, что эти новые ощущения — знак свыше. И учёный задает себе вопросы: есть ли сверхъестественный мир? Следует ли верить в Бога?

Он рассуждал как математик. Что касается Бога, то разум ничего не решит. Нужно только оценить, что выгоднее: вера или неверие? Какова тут степень вероятности и величина риска? С точки зрения разума вероятность за и против одинакова. Остается риск. С одной стороны, предстоит поставить на карту конечное, чтобы выиграть бесконечное — то есть рискнуть малой ставкой ради большого выигрыша. Ясно, что лучше допустить существование Бога, так как всегда «стоит верное ничто обменять на неверную Бесконечность».

Заметим, попутно, что привычные сегодня истины тогда ещё вряд ли кому приходили в голову. Например, что наука ничего по поводу существования Бога сказать не может, потому что наука и религия несопоставимы, как килограмм и километр. Каждая из них занимается своей стороной жизни человека и мира. И в естествознании не бывает теорий «материалистических» и «идеалистических», а есть лишь вероятные и достоверные, истинные и ложные. Поэтому список выдающихся ученых, веривших в Бога, поистине бесконечен — от Коперника и Ломоносова, Попова и Менделеева до наших современников.

Болезнь подтачивала силы, парализовала ноги, и Блезу нужны костыли. Но это для тела, а где взять костыли для души, чтобы превратить зло в добро? Ответ он видит в христианстве, которое объясняет происхождение болезней. Человек согрешил, и Господь во имя справедливости подвергает его страданиям. Религия указывает и путь к спасению: страдания должны стать тем каналом, по которому благодать снисходит на человека. Паскаль благодарит Бога за болезнь, потому что это, по его мнению, — надлежащее состояние христианина: болезнь «приучает к лишению всяких благ и чувственных удовольствий, приучает удерживаться от страстей, которые всю жизнь обуревают человека, быть без честолюбия, без жадности, быть всегда в ожидании смерти». Мысль о смерти его страшит, и он утешается тем, что земная кончина — лишь начало подлинной жизни. Ведь по христианскому учению, рассуждает Паскаль, наша любовь к жизни есть лишь извращенная склонность к жизни вечной. А ужас смерти — это извращенный ужас к вечной смерти. Поэтому чем больше мы будем страшиться смерти духовной, тем меньше ужаса будет внушать смерть телесная.

Паскаль уже не довольствуется презрением к светской суете. Он хочет любить Бога и взывает: «Господи! Посети Твоего слугу!»

Блез добился своего. В одну из ноябрьских ночей 1654 года его охватил религиозный экстаз, и он почувствовал присутствие Бога. Торопливой рукой он заносит на бумагу эти отрывочные фразы. Листочки пергамента зашил в одежду, и «амулет Паскаля» нашли после смерти философа.