Философский экспресс. Уроки жизни от великих мыслителей

* * *

Философия ни с кем не церемонится. Она ставит задачи. Выдвигает требования. Лучшие философы — самые требовательные. Сократ требует от нас подвергать сомнению предположения, особенно наши собственные. Марк Аврелий — чтить свой долг.

Завет Симоны Вейль проще, но не легче. Она предписывает нам обращать внимание. И не какое попало внимание. Вейль понимает внимание не так, как все, кого я читал раньше.

Я рассматриваю черно-белую фотографию Симоны Вейль. Ей здесь, должно быть, чуть за двадцать. Первым делом я замечаю черные как смоль волосы, густые и непослушные, потом очки — почти комичные в своей массивности. Вся она — это волосы и очки, думаю я.

А потом замечаю глаза. Темные, спокойные, они одновременно излучают тепло и яростную, сверхъестественную мудрость. Это раненые глаза. Серьезные. Напоминающие о Торо. Их замечали все. Один из друзей вспоминал «пронзительный взгляд сквозь толстые очки». Другого поражало то, как «в ее присутствии любая „ложь“ испарялась… ее обнажающий, разрывающий, разорванный взгляд хватает и обезоруживает»[93].

Она одета во что-то просторное, неизящное, ведь она всю жизнь совершенно не интересовалась модой. Носила потрепанную, всегда черную одежду и туфли без каблука. «Натуральная оборванка», — вспоминает один приятель. «Средневековая отшельница», — говорит другой.

Философиня не стремилась быть в центре внимания. Она хотела видеть, но не быть видимой. Работала ли она на фабрике или ехала в поезде, главное, чего она хотела, — это анонимность, «слияние с толпой и исчезновение в ней, чтобы люди могли показать себя такими, какие есть», говорила она. Но она все равно всегда выделялась. Как же еще? Интеллектуалка. Неуклюжая. Еврейка.

Вейль родилась в Париже в 1909 году в принципиально светской высокоинтеллектуальной семье. С юных лет она находила утешение и вдохновение в книгах. К четырнадцати годам она знала наизусть многие из «Мыслей» Блеза Паскаля. Читала в оригинале труды на санскрите и ассиро-вавилонском языке. («Такой до смешного простой язык!» — говорила она подруге.) Целыми днями могла обходиться без еды или без сна.

В школе Симона училась отлично, но никогда не ценила знания ради самого знания. «Единственная серьезная цель учебы в школе — тренировка внимания», — говорила она. Именно это простое слово — «внимание» — задало смысл ее жизни. Стало связующей нитью всей ее обширной философии и самой жизни.

* * *

Умение обращать внимание, наряду с умением ходить вертикально и открывать банки с огурцами, — это то, что делает нас людьми. Любое блестящее научное открытие, любое великое произведение искусства, любой добрый жест — все это происходит из момента незамутненного, самоотверженного внимания.

Внимание — это важно. Оно формирует нашу жизнь, более чем что-либо прочее. «Реальность — это то, на что обращено наше внимание в данную минуту»[94], — сказал американский философ Уильям Джеймс. Что-либо существует для нас, лишь если мы обратили на это внимание. И это не метафора. Это факт. Как показывают многие исследования, мы можем просто не видеть то, на что не обратили внимания[95].

Качество нашего внимания определяет качество жизни. Вы — это то, на что вы решили обратить внимание. И что еще важнее — как вы обращаете внимание. Если оглянуться на прожитое — какие воспоминания соберутся на поверхности? Быть может, что-то важное: например, день свадьбы; а может, что-то незначительное — неожиданно задушевный разговор с человеком, стоящим за вами в невыносимо долгой очереди на почте. Высока вероятность, что это будут моменты, когда вы были наиболее внимательны. Наша жизнь — не меньше и не больше, чем сумма схваченных моментов. «Высочайший экстаз, — писала Вейль, — это максимально сосредоточенное внимание».

В эти редкие моменты мы входим в такое состояние ума — состояние души, — которое Вейль называет «полнотой внимания», а психолог Михай Чиксентмихайи — «потоком». В состоянии потока человек теряет всякое самоосознание, иначе ощущает время, острее чувствует реальность. Все кажется реальнее реального. В отличие от многого другого в жизни, состояние потока «столь плодотворно, что к нему стоит стремиться ради него самого»[96], утверждает Чиксентмихайи.

Люди в состоянии потока не поглощены собой, потому что их «я» исчезает. Нет музыканта — только музыка. Нет танцовщицы — только танец. Вот как описывает свой поток страстный любитель моря: «Забываешь сам себя, забываешь все на свете и видишь лишь, как лодка играет с морем, как играет море вокруг лодки, и больше ничего, ничего, что не нужно для этой игры»^{7}[97]. И не обязательно, чтобы попасть в поток, переплывать океан или взбираться на Эверест. Просто нужно быть внимательнее.

* * *

Если внимание так важно, можно подумать, что философы только им и озабочены. Но они всегда обращали на внимание мало внимания. Может, они находят внимание как объект исследования слишком очевидным или слишком туманным. Может, им самим недостает внимания.