Философский экспресс. Уроки жизни от великих мыслителей

Время: 8 часов 24 минуты. Железнодорожная станция Уай, Великобритания. Жду посадки на поезд Southeastern Limited на Эшфорд. Общее время в пути: семь минут. Общее время ожидания: девять минут.

Время раннее, станция очень милая. Простое деревянное здание, чуть поэффектнее сарайчика, веет атмосферой добросердечной общности и неброского успеха. Маленькая доска объявлений сообщает, что в следующий четверг будет встреча местного книжного клуба и было бы хорошо, если бы гости принесли картофельный салат или сконы^{6}. Еще поблизости есть табличка, извещающая, что Уай — «район особой природной красоты». Так и есть. Изумрудно-зеленые бескрайние луга и гряды холмов.

Сидя в небольшом зале ожидания, я проникаюсь изумительной нелепостью этого термина. Зал ожидания. Зал, построенный с единственной целью — бездействие под названием ожидание. Я покачиваюсь на каблуках. Смотрю на часы. Еще восемь минут. Изучаю содержимое небольшой библиотеки — всего несколько полок изрядно потрепанных томиков в мягких обложках.

Рассматриваю небольшое табло отправлений. Еще семь минут. Переминаюсь с ноги на ногу. Прохаживаюсь туда-сюда. Нащупываю в кармане билет: Уай — Эшфорд, туда-обратно. Английское выражение return journey мне симпатичнее американского round trip. Round trip звучит как-то одутловато, бессмысленно.

Еще раз смотрю на табло отправлений. Шесть минут. Вздыхаю. Ну чем заняться вот в такой промежуток времени? Слишком мало, чтобы сделать что-то полезное, но слишком много, чтобы оно быстро прошло. Я понимаю: шесть минут — это ерунда. Но время накапливается. Я читал в The Daily Telegraph, что средний британец за всю свою жизнь стоит в очереди шесть месяцев.

Шесть месяцев — не мгновение. Шесть месяцев — это бóльшая часть беременности. Шесть месяцев — краткий брак или долгая интрижка. Шесть месяцев — изрядный кусок жизни. И это только очереди. Еще нам приходится ждать, пока закипит вода, пока врач примет нас, пока загрузится сайт, пока наконец возьмет трубку сотрудник колл-центра, пока сварится кофе, пока заснет ребенок, пока рассосется пробка, пока найдется нужное слово, пока дочь, которая сроду так поздно не возвращалась домой, в конце концов переступит порог дома, пока приготовится попкорн, пока замерзнут кубики льда, пока растает снег.

Шесть минут. Будь у меня больше, я бы почитал[92]. Я захватил с собой кое-что почитать в мою краткую поездку по железной дороге. Сборник хокку и труд Сенеки «О скоротечности жизни». Примерно через 2000 лет Сенеке вторит Феррис Бьюллер в свой выходной день: «Жизнь летит очень быстро. Если время от времени не останавливаться и не оглядываться, и вовсе все упустишь».

Скорость порождает нетерпение. Наше умение ждать ослабевает по мере ускорения жизни. Чего интернет такой медленный? Где уже моя пицца? Нетерпение — это жадная жажда будущего. Терпение — это щедрость в отношении времени.

Далекая точка постепенно растет, и вот наконец локомотив Southeastern прибывает на крошку-станцию Уай, и я вхожу в вагон — с хладнокровной решимостью. Устраиваясь у окна, я уже готов взглянуть на часы, но останавливаю себя. Вместо этого я смотрю в окно и жду.

Поезд набирает скорость. С каждой пролетевшей секундой я чуть-чуть ближе к Эшфорду, где нашла свое упокоение женщина-философ, много размышлявшая об ожидании и времени и по иронии судьбы (мне иногда кажется, что к философам судьба особенно иронична) так мало времени получившая для себя самой.