Философский словарь

Я говорю все это не потому, что выступаю против экологов, – я много раз голосовал за них и буду голосовать в будущем. Я говорю это потому, что хочу предостеречь против такого применения принципа предосторожности, точнее, его карикатуры, которая, дай ей волю, заставит нас замкнуться в бездействии и консерватизме. Всякое нововведение чревато риском, и почти никогда невозможно точно предвидеть его размеры. Правильно понятый принцип предосторожности вовсе не подразумевает отказа от прогресса, он лишь призывает в своем стремлении к прогрессу стараться предвидеть и ограничивать сопряженный с ним риск, пусть даже лишь вероятный. Тот, кто ничего не предпринял против возможной опасности, несет за это вину – вот о чем ясно говорит принцип предосторожности. Но из этого не следует, что преступно делать что-либо, что может быть сопряжено с каким-либо риском. Потому что в этом случае останется только одно – не делать вообще ничего, во всяком случае ничего нового. Но это будет уже не предосторожность, а косность.

Короче говоря, принцип предосторожности это позитивный, предписывающий (действие против возможной опасности: «В сомнении предпринимай что-нибудь, чтобы снизить риск»), а не негативный, запрещающий («В сомнении воздерживайся») принцип. И, поскольку нулевого риска не существует, негативное толкование принципа предосторожности вынудило бы нас к бездействию, ведь сомнение в жизни присутствует всегда. Если б мы его придерживались, вся человеческая история утратила бы смысл, ибо она вся состоит из преодоления опасностей.

Позвольте, скажет читатель, но изложенный вами принцип предосторожности так и не дает нам ответа, как же относиться к генной инженерии, ядерной энергии и переливанию крови (сейчас, когда на дворе стоит 2000 год, идут разговоры о так называемой болезни Крейцфельдта-Якоба, при которой вероятны осложнения при переливании крови, хотя насколько велик риск, никому не известно). Действительно, не дает, но ни принцип, ни его формулировка здесь не виноваты. Никакой принцип не способен принимать решения за нас, и это прекрасно. Так и принцип предосторожности: он может принести пользу в выборе политического решения, но самим решением не станет. Для решения нужно благоразумие – не принцип, а добродетель. И демократия – не гарантия, а необходимое условие.

Опасно все, что мы делаем, хотя и с различной степенью опасности. Ничего не делать так же неосмотрительно, как делать что взбредет в голову.

Принцип Реальности (R'ealit'e, Principe De -)

Не противоположность принципа удовольствия и даже не совсем его дополнение. Скорее это разумная и трезвая форма принципа удовольствия, подразумевающая, что в стремлении к удовольствию необходимо учитывать реальность. Сущность принципа удовольствия – стремиться к наиболее полному наслаждению и наименьшему страданию – сохраняется, но при этом принимаются во внимание условия и опасности, грозящие со стороны реальной действительности. Это и есть принцип реальности. Следование ему приводит нас к необходимости более строго различать между собой удовольствия, частично отказываться от них, а иногда и соглашаться претерпеть неудовольствие, чтобы в дальнейшем испытать более сильное или более продолжительное наслаждение. Люди, которым удается бросить курить, делают это по той же самой причине, по какой начали курить (ради удовольствия), но рассуждают при этом (принцип реальности основан на интеллекте) совершенно иначе: курение в конце концов (по меньшей мере, согласно статистике) приносит больше неприятностей, чем наслаждений. Они вовсе не отказываются следовать принципу удовольствия, просто они его иначе применяют. Именно ради удовольствия мы ходим к зубному врачу и на работу, хотя чаще всего ни у врача, ни на работе никаких удовольствий не получаем. Вы скажете, что гораздо большим удовольствием было бы остаться дома и валяться в постели? Бесспорно, но это удовольствие рассчитано на очень короткое время. Принцип реальности как раз и освобождает нас от диктата скоротечности, пробуждая благоразумие (то, что древние греки именовали phronesis) и воображение.

Принцип Удовольствия (Plaisir, Principe De -)

В приближенном виде его сформулировал Аристотель: «Удовольствия люди избирают, а страданий избегают» («Никомахова этика», книга Х, 1).

Ему вторит Эпикур: «Ведь ради этого мы все делаем – именно чтобы не иметь ни страданий, ни тревог. […] Поэтому мы и называем удовольствие началом и концом счастливой жизни. С него мы начинаем всякий выбор и избегание» (Письмо к Менекею).