Философский словарь

«Наши рассуждения основываются на двух великих принципах, – пишет Лейбниц, – принципе противоречия [сегодня охотнее именуемом принципом непротиворечивости. – Прим. авт.], в силу которого мы считаем ложным то, что скрывает в себе противоречие, и истинным то, что противоположно или противоречит ложному; и на принципе достаточного основания, в силу которого мы усматриваем, что ни одно явление не может оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым без достаточного основания, почему дело обстоит именно так, а не иначе, хотя эти основания в большинстве случаев вовсе не могут быть нам известны» («Монадология», § 31 и § 32; см. также «Опыты теодицеи», часть I, § 44). Это утверждение предполагает ставку на рациональность реальной действительности, вернее, не столько ставку, сколько условие, при котором для нас возможна рациональность. Достаточное основание – это то, что убедительно отвечает на вопрос: «Почему?» Согласно данному принципу, на него всегда можно ответить, хотя бы теоретически; ничто не происходит без причины, вопреки возражениям Ангелуса Силезиуса и исключая, быть может, только целые причинные ряды или главную причину (мне же, вопреки Лейбницу, вовсе не представляется невозможным, что что-то существует без достаточного основания: например, Бог или все сущее скорее, чем ничто). Объяснить одну вещь можно только через другую, скажем, розу – ее семечком, а мир – Богом. Но как объяснить, почему что-то существует, если всякая вещь уже подразумевает это существование? Назовем совокупность всего, что есть и что происходит, например сумму Бога и мира, выражением «все сущее», понимая его в обычном смысле. Тот факт, что все существующее и происходящее внутри этого всего может и должно иметь объяснение, вовсе не означает, что само все обязательно должно быть объяснимым, мало того, он делает это объяснение немыслимым, ведь причина, которую мы могли бы привести, сама входит составной частью во все, следовательно, не может служить ему основанием. Кое-кто возразит мне, что суммирование Бога и мира относится к числу невозможных концептов, ибо в нем наблюдается смешение явлений разного порядка. Допустим. Но аналогичное рассуждение, приложимое к одному только Богу (каково его достаточное основание? его нет, или оно и есть сам Бог, следовательно, объяснить его нельзя, потому что в любом объяснении будет подразумеваться все тот же Бог), так же не позволяет свести его к рассматриваемому принципу. Это означает, что принцип достаточного основания, утверждающий, что все объяснимо, нельзя приложить ни к понятию всего сущего (иначе придется допустить, что существует еще что-то помимо всего, что является противоречием), ни к достаточному основанию всего сущего. Не может он быть приложим и к самому себе (каково достаточное основание принципа достаточного основания? На этот вопрос нет ответа, вот почему принцип и именуется принципом; см. прекрасную книгу Франсиса Вольфа «Выразить мир», 1997). Поэтому принцип достаточного основания остается метафизически недостаточным. Объяснить можно все, кроме всего сущего, значит, все необъяснимо.

Принцип Предосторожности (Pr'ecaution, Principe De)

Принимать предосторожность значит действовать так, чтобы избежать зла или того, что человек полагает злом. Предосторожность – прикладное благоразумие перед лицом реальной или предполагаемой опасности. Именно на это направлены, например, контрацептивы или средства безопасности в альпинизме: люди, не желающие иметь ребенка, не отказываются от половых контактов, а спортсмены, не желающие гибнуть, – от покорения горных вершин; просто первые используют эффективные медикаменты, а вторые – тренируются и запасаются подходящим снаряжением, т. е. предпринимают меры предосторожности. Примеров можно привести много, однако необходимо сделать два замечания.

Первое заключается в том, что предосторожность подразумевает какую-то предварительную оценку, без которой не имеет смысла. Иметь ребенка – это хорошо или плохо? От того, какой ответ дает на этот вопрос конкретный человек, зависит и его поведение в области предосторожностей.