Философское мировоззрение Гёте

Ниже, в главе, посвященной проблеме познания у Гёте, я буду иметь возможность коснуться этого вопроса более детально. Здесь же скажу лишь: диаметральная противоположность между гётеанизмом и кантианством в плоскости гносеологии сводится к тому, что если Кант мыслил понятие как форму, а чувственное восприятие — как содержание, то для Гёте истинно именно обратное. Только некритическим отношением к мысли объяснима формализация ее; путь Гёте предлагает праксис мысли (своего рода «умное делание»), где мысль переживается опытно, а не декларируется априори.

Отсюда вытекает ряд требований ко всякому подлинно научному исследованию мира. Во-первых, устранить искусственный конфликт между мышлением и созерцанием. Во-вторых, убрать с горизонта все априорные спекуляции: теории, гипотезы, понятия, образы, слова. Пользоваться ими как вспомогательными средствами, памятуя слова Гёте: «Приемлемой гипотезой я называю такую, которую мы устанавливаем как бы шутя, чтобы предоставить серьезной природе опровергнуть нас». Очистить созерцание от условностей мысленных определений; ущерб, наносимый последними, неисчислим; до сих пор на каждом шагу встречаются люди, принимающие условную графическую символику за реальность и полагающие, что свет на самом деле доходит до нас волнами. Но приходится ли винить их в этом, когда об этом двусмысленно (или недвусмысленно!) умалчивают учебники. Гёте предупреждает (§ 754 «Учения о цвете»): какие бы знаки мы ни ставили на место вещи,«сущность всегда надо иметь живой перед собой и не убивать ее словом». Иначе все эти пунктиры, линии, эллипсы и стрелки станут жуткой призрачной реальностью, и термин вытеснит знание. Быть эмпириком и реалистом («Wir Empiriker und Realisten!») требует Гёте. «Этот Гёте был до такой степени реалистом, — вспоминает Шопенгауэр, — что просто неспособен был понять, что объекты как таковые существуют лишь постольку, поскольку их представляет себе познающий субъект. «Как! — сказал он мне однажды, взглянув на меня своими глазами Юпитера. — Свет, по-Вашему, существует лишь постольку, поскольку Вы его видите? Нет! Вас бы не было, если бы свет Вас не видел»».

Так подходим мы к учению о первофеномене, лежащем в основании всех работ Гёте в области неорганической природы. Метод Гёте не выходит за пределы явлений; в этом его эмпиризм. Но, пребывая в круге явлений, он не довольствуется голой эмпирикой, а ищет основу феноменов, или сущность их. Этот метод был окрещен Шиллером как метод рационального эмпиризма, где преодолены крайности обоих подходов: как «миллионноглавая гидра эмпирии», так и «поспешность нетерпеливого рассудка». В чем же своеобразие этого метода?

Он предельно прост. Настолько прост, насколько просто открыть глаза и посмотреть на что-либо. И он предельно труден. Настолько труден, насколько трудно, посмотрев на что-либо, увидеть это. Со стороны специфика его может показаться даже оскорбительной в своей простоте уму, привыкшему разуметь под научным исследованием серию убийственных головоломок. «У нас, — ответил бы Гёте такому уму, — не рассуждают, а делают. Тебе кажется, что нет ничего более легкого, чем то, что тебе предлагают. А ты попробуй». —

Was ist das Schwerste von аllem? — Was dir das Leichteste d"unket:
Mit den Augen zu sehn, was vor den Augen dir liegt[21]

.

Будем идти по порядку. Перед глазами у нас мир явлений. Вот мы обращаем внимание на одно из них.