Финиас Финн, Ирландский член парламента

— Но я сказалъ и скажу опять. Я, бѣдный простофиля, былъ такъ глупъ, что полюбилъ васъ, лэди Лора Стэндишъ, и привелъ васъ сюда сегодня, чтобы просить васъ раздѣлить со мною — мое ничтожество. И я сдѣлалъ это на той землѣ, которая будетъ вамъ принадлежать. Скажите, что вы считаете меня самонадѣяннымъ дуракомъ — или полнѣйшимъ идіотомъ.

— Я желаю считать васъ дорогимъ другомъ и моимъ и моего мужа, сказала она, протягивая ему руку.

— Желалъ бы я знать, имѣлъ ли бы я удачу, еслибъ высказался недѣлю тому назадъ?

Какъ я могу отвѣчать на подобный вопросъ, мистеръ Финнъ?

Или лучше я буду отвѣчать па него вполнѣ. Нѣтъ еще и недѣли какъ мы сказали другъ другу, вы мнѣ, а я вамъ, что мы оба бѣдны оба не имѣемъ никакихъ средствъ кромѣ тѣхъ, какія мы получаемъ отъ нашихъ родителей. Вы проложите себѣ дорогу — проложите непремѣнно; но теперь какъ можете вы жениться на какой бы то ни было женщинѣ, если у нея нѣтъ своего состоянія. Я же — какъ многія другія дѣвушки — должна по необходимости или остаться дома, или выйти за такою богатаго человѣка, который могъ бы обойтись безъ приданаго. Человѣкъ, котораго я считаю самымъ лучшимъ во всемъ свѣтѣ, просилъ меня раздѣлить съ нимъ все — и я сочла благоразумнымъ принять его предложеніе.

— А я имѣлъ сумасбродство думать, что вы любите меня.

На это она не отвѣчала.

— Да, имѣлъ. Я чувствую, что обязанъ сказать вамъ, какъ сумасброденъ я былъ. Я думалъ, что вы любите меня. Я былъ похожъ на ребенка, желающаго схватить луну; неправдали?

— Почему же мнѣ было и не полюбить васъ? медленно сказала она, положивъ свою руку на его руку.

— Почему? Лофлинтеръ мѣшалъ…

— Остановитесь, мистеръ Финнъ, остановитесь! Не говорите мнѣ жестокихъ словъ, которыхъ я не заслужила и которыя дѣлаютъ между нами разрывъ. Я приняла предложеніе лофлинтерскаго владѣльца потому, что искренно вѣрю, что я такимъ образомъ буду исполнять мой долгъ въ той сферѣ жизни, въ которой Богу было угодно поставить меня. Онъ всегда мнѣ нравился и я полюблю его. Вы же — могу я откровенно говорить с вами?

— Вы можете положиться на меня во всемъ.

— Когда такъ, я скажу, что и вы всегда мнѣ нравились съ тѣхъ-поръ, какъ я узнала васъ; что я любила васъ какъ друга и могла бы полюбить иначе, еслибы обстоятельства не показали мнѣ прямо, что это было бы неблагоразумно.

— О, лэди Лора!

— Слушайте и помните, что слова мои никогда никому не слѣдуетъ повторять. Этого не знаетъ никто, кромѣ моего отца, моего брата и мистера Кеннеди. Въ началѣ весны я заплатила долги моего брата. Привязанность его ко мнѣ служитъ мнѣ достаточнымъ вознагражденіемъ за это. Но когда я это сдѣлала, когда я рѣшилась это сдѣлать, я рѣшила также, что я не могу позволить себѣ той свободы выбора, которая иначе принадлежала бы мнѣ. Достаточно ли этого, мистеръ Финнъ?

— Какъ могу я отвѣчать вамъ, лэди Лора? Достаточно ли? И вы не сердитесь на меня за то, что я вамъ сказалъ?

— Нѣтъ, я не сержусь. Но разумѣется это рѣшено, что вы ничего не повторите, даже мнѣ?

— О, да! Я никогда не буду говорить объ этомъ.

— А теперь вы пожелаете мнѣ счастья?

— Я уже желалъ вамъ, лэди Лора, и пожелаю опять. Я желаю вамъ всевозможнаго счастья, какого только можетъ дать вамъ спѣтъ. Вы не можете ожидать, чтобы я былъ очень веселъ, но никто не будетъ видѣть моей меланхоліи. Я спрячусь въ Ирландіи. Когда будетъ ваша свадьба?

— Объ этомъ ничего не было говорено. Я сдѣлаю, какъ желаетъ онъ; но разумѣется не скоро. Будетъ составляться брачный контрактъ и мало ли еще что тамъ! Можетъ быть, это будетъ весной, а можетъ быть и лѣтомъ. Я сдѣлаю такъ, какъ мнѣ велятъ старшіе.

Финіасъ сѣлъ теперь на тотъ камень, на который просилъ ее сѣсть, когда намѣревался сдѣлать признаніе, и глядѣлъ на озеро. Ему казалось, что все перемѣнилось для него, пока онъ былъ на этой горѣ, и что перемѣна была чудесна въ своемъ родѣ. Когда онъ поднимался на эту гору, передъ нимъ были двѣ перспективы: успѣтая любовь — что впрочемъ казалось ему самымъ невѣроятнымъ результатомъ наступающаго свиданія — и отчаяніе и совершенное изгнаніе, какъ слѣдствіе презрительнаго отказа; но положеніе его вовсе не согласовалось съ этими двумя перспективами. Лэди Лора почти сказала ему, что опа полюбила бы его, еслибъ не была бѣдна — что она начинала любить его и потушила свою любовь, потому что она не могла выйти за бѣднаго человѣка. При подобныхъ обстоятельствахъ онъ не могъ сердиться на нее — онъ не могъ съ нею ссориться, онъ могъ только клясться себѣ, что онъ будетъ ея другомъ. А между тѣмъ онъ любилъ ее больше прежняго — а она была невѣста его соперника! Зачѣмъ пони Дональда Бина не сломалъ ему шею!

Не сойти ли намъ теперь внизъ? спросила она.

— О, да!

— Вы не пойдете къ озеру?

— Къ чему? Теперь все-равно. Вы вѣрно захотите быть дома, чтобы принять его, когда онъ пріѣдетъ съ охоты?

— Нѣтъ, не думаю. Онъ выше этихъ маленькихъ угожденій. Но лучше будетъ идти ближайшею дорогою, потому что мы провели здѣсь уже довольно много времени. Я скажу мистеру Кеннеди, что я вамъ сказала — если вамъ все-равно.

— Скажите ему что хотите, отвѣчалъ Финіасъ.