Финиш

Проигнорировав пылающий ревностью взгляд, которым меня удостоили за этот вопрос и комплимент, упрямо смотрю на Тайлера. Он едва заметно качает головой, и взгляд его тускнеет от боли.

– Сейчас не до этого.

Тайлер не готов. Даже спустя столько времени. Со смерти Дельфины прошло несколько лет, а он пока и не пытается ее забыть. К сожалению, я понимаю его чувства, потому что сама испытала похожее. Он потерял женщину, которую считал своей настоящей любовью, и не по собственному выбору, не из-за эгоизма, страха или иной идиотской причины, которая разлучает возлюбленных. Повисает долгое молчание. Мы с Тобиасом переглядываемся и явно думаем об одном и том же.

– А вы наконец-то осознали, какими были идиотами? – подхватывает Тайлер. – Потому что я реально из-за этого на вас в обиде.

– Осознали, – признается Тобиас, не сводя с меня взора.

– Пока пытаемся понять, кто из нас больше идиот, – многозначительно произношу я.

– Рад видеть вас такими счастливыми, – замечает Тайлер. – Вы это заслужили. – Он бросает на меня многозначительный взгляд. – Мне поручали временами проверять, как ты. Я был зол, что ты не вернулась раньше, чтобы устроить ему головомойку.

– Ты должен был сообщить, что у меня были веские причины вернуться.

– Не мог. У меня начальник – псих.

– Да? Ну что поделать, – пожимаю я плечами, и мы печально улыбаемся. – Но не только мы заслуживаем счастья.

Тайлер подмигивает, но я вижу в его глазах мольбу не продолжать этот разговор. Не хочу, чтобы в будущем он жил без любви, это я точно знаю. Мне горько даже при мысли об этом.

Поболтав с нами о том о сем, Тайлер поднимает перегородку и смотрит на часы.

– Приедем примерно через восемьдесят минут.

– Можешь рассказать, – убеждает Тобиас, и Тайлер кивает.

– Я могу рассказать почти все, но Престон лучше объяснит, чтобы не пришлось слушать дважды.

– Прошу, не томите, – умоляю их, заметив, что Тайлер зовет Президента по имени. Я и впрямь еду на встречу с лидером свободного мира. С Президентом, которому мой великолепный любовник и вторая половинка помог заполучить эту должность, воспользовавшись планом, придуманным ими еще в юности. И, боюсь, что как только приеду туда, не смогу уделить должного внимания подробностям. Я нечасто поддаюсь тревоге, но это то еще, черт возьми, событие. Переводя взгляд с Тобиаса на Тайлера и обратно, замечаю их нерешительность.

– Я хочу нас узаконить, – без обиняков заявляет Тобиас.

– Что? – этого я от него никак не ожидала.

– В каком-то смысле, – добавляет Тайлер.

– То есть?

– То есть нам больше не придется скрываться от «Большого брата» и нам не будет грозить тюремный срок.

Я смотрю на них.

– Вы серьезно?

Оба кивают.

Тобиас наклоняется вперед и берет меня за руку, а я говорю:

– Это твой запасной план, твое окно?

– Trésor, это все равно произойдет.

– Но… это противоречит всему, за что ты ратуешь. Зачем тебе… – Я качаю головой. – О, нет, черт возьми, нет, не смей использовать меня в качестве предлога.

– Я пойду на все, чтобы ты была в безопасности.

– Но это… Тобиас, это конформизм! – кричу я. – Нет, – гаркаю я на Тобиаса и поворачиваюсь к Тайлеру, еще раз решительно рявкнув: – Нет.

– Говорил же, что ей не понравится, – с едва заметной улыбкой говорит Тобиас.

– Монро пробудет на своем посту самое большее семь лет, – напоминаю я ему. – А потом что?

Тобиас пожимает плечами.

– Тогда за это время нам предстоит очень много всего провернуть. Так не может продолжаться вечность.

– А как же остальные, что по поводу…

– Они согласятся или могут валить на все четыре стороны, – говорит Тайлер. – Сесилия, это не ликвидация, а переход на следующий уровень. Никакого ЦРУ или чего-то в этом роде. Не делай поспешных выводов. Но раз у нас есть возможность развернуться без лишнего риска, то оно того стоит. Мы хотим поменяться и работать с правительством, которому доверяем. В этом и заключался весь смысл. Если это временно, а история убеждает, что так и будет, то мы воспользуемся возможностью, пока она у нас есть. Если бы я не считал эту затею путной, то не стал бы ее обсуждать. Сейчас мы в состоянии прописать собственные правила.

– Я не понимаю. Почему сейчас? – Но ответ знаю. Смотрю на Тайлера, вытаращив глаза, и беззвучно произношу: – Какого черта?

Смотря на меня в ответ, он остается бесстрастным.

– Дело выгорит. Уж поверь.

Качаю головой и смотрю на Тобиаса.

– Не делай этого. Ты не обязан.

– На самом деле обязан, trésor.

– Я, черт подери, не сокровище, не нежная роза, не увядающая фиалка, не девица в беде и не гребаная мышь! И тоже способна на многое, так что, как только представится возможность, уж я вам устрою!

Они разражаются смехом, когда я в ярости скрещиваю руки на груди.

– Говоришь как истинная королева, – задумчиво произносит Тобиас.

– Не делай это ради меня, пожалуйста, – умоляю, чувствуя, как наворачиваются на глаза слезы от злости. – Из-за этого вы не станете для меня героями.

– Повторю еще раз. – Тобиас бьет себя в грудь. – Злодей.

– Да, ужасный ты человек. Что еще ты потеряешь ради меня?

– Все, – не сомневаясь, говорит он. – Но смысл не в потере.

– Не делай меня крайней, пожалуйста.