Финиш

– Чертовски далеко от тебя, – тихо шепчет он, стаскивает с моей головы шапку и проводит пальцами по волосам. – Ты замерзла. – Тобиас берет в ладони мое лицо, а потом растирает мне руки, чтобы согреть. Наклонившись, на мгновение прижимается губами к моему рту, а потом утыкается носом в шею.

Льну к нему и чувствую, как голова идет кругом от его гладкой загорелой кожи, напряженных очерченных мышц плеч.

– У тебя вырастет пузо, и ты свалишь вину на меня.

– Да и плевать, – отвечает Тобиас и сжимает мою руку, когда я провожу ей по его распухшему от углеводов животу.

– А еще скоро у тебя появится седина. – Улыбаясь, наклоняюсь к нему и прижимаюсь холодным носом к его носу. – Ты стареешь.

– Я еще в самом расцвете сил, – фыркает он и пересаживает меня, чтобы я почувствовала его возбуждение. – И когда появится седина, я дам себе волю. Буду есть жареную курицу и пить цельное молоко.

– О, отлично, то есть я права голоса не имею? Мне придется мириться с толстым французом, любящим жареную курицу?

– Ты все равно будешь меня любить, – говорит Тобиас с присущим ему резким акцентом и снова прижимается к моей шее. – Даже жирного и седого.

Я тяну за растрепанные черные волосы, чтобы снова посмотреть в янтарные глаза, и, не удержавшись, легонько двигаю бедрами на его члене. Мои слова противоречат желанию большего.

– Предпочту, чтобы мы еще немного подождали, когда проблемой станут волосы в ушах.

Тобиас толкается бедрами навстречу, держа меня на коленях.

– О, давай съедим на ужин жареную курицу.

Прищурившись, смотрю на приставной столик и приподнимаю бровь, увидев небольшую антикварную коробочку.

– Ты взял мою травку из неприкосновенного запаса.

– Возможно. – Тобиас виновато смотрит, и, хотя он шутит, меня тяготит резкое осознание правды, вытеснившей вездесущую сексуальную энергию.

– Тебе здесь скучно.

Его короткая заминка только подтверждает мои слова. Когда разжимаю пальцы, он хватается за меня еще крепче.

– Мне не скучно.

– Тобиас, ты не обязан бросать свое дело. Когда ты приехал сюда, я тебе об этом сказала. Я не позволю тебе так поступить. Ты проделываешь слишком важную работу для тех, кто на тебя полагается, да и для тебя это важно.

– Ты для меня самое важное, и у меня отпуск, – настаивает Тобиас, водя руками по моей спине, где нанесены крылья. Когда в его глазах вспыхивает огонь и он начинает распускать руки, я толкаю его в плечи.

– Мне нужно разобрать покупки. – Поганый предлог, чтобы разрушить интимный момент, но все же им пользуюсь и тут же чувствую, с какой нерешительностью он выпускает меня из объятий. Встаю и поднимаю мусор, а Тобиас хватает меня за запястье, но я продолжаю держать в руке банку с растаявшим мороженым.

– Trésor, я сам за собой уберу, и день не был плохим, – убеждает он, после чего отпускает меня и встает, чтобы прибрать беспорядок.

– Но и не хорошим. Что потом: Xbox и игровая гарнитура? Станешь одним из тех парней?

– Черт возьми, почему бы и нет? Я это заслужил. – Тобиас идет за мной на кухню, держа в руке мусор, и выкидывает его в ведро.

– Я и не говорю, что ты этого не заслужил.

– Почему ты просто не произнесешь то, что хочешь сказать?

Тобиас скрещивает руки на груди, волосы у него влажные и легонько завиваются у ушей.

– Это не ты.

– Нет? Ладно, что тебе угодит?

– Мне не нужно угождать.

– Разве? У тебя вроде есть предвзятое представление обо мне и жизни с тобой. Думаю, я ему не соответствую.

– У меня нет представления. В этом и суть.

– А я говорю тебе, что сейчас ровно там, где и хочу быть, черт возьми.

– Ну, прошу прощения, если не верю, потому что я тебя знаю.

– Да, прошу прощения, если думаю о тебе то же самое.

Замираю, наполовину вытащив из пакета коробку с мюсли.

– И как это понимать?

Тобиас со злым огоньком в глазах теснит меня к кухонному столу.

– Это не ты. Это жизнь Сесилии Хорнер, которой ты могла бы стать до того, как узнала, что значит жить полноценной жизнью. Ты живешь не так, как та женщина, которая восемь месяцев назад провела встречу с правлением в чертовых сапогах с шипами, а в свободное от работы время сшибала спесь с противников.

– Ты утверждаешь, что я лицемерка?

Тобиас напирает:

– Да. Я тебя видел. Видел торжество в твоих глазах, когда ты ловила добычу. Я не виню тебя за жизнь, которую выбрала, но она не совсем подходит истинной тебе, не согласна?

– Я знаю, кто я такая.

– Правда? Потому что женщина, которая ушла от меня восемь месяцев назад, была намного отважнее той, которую я обнимаю по ночам.

Бросаю коробку с пастой на стол, и Тобиас раздраженно вздыхает. Он начинает отступать, но, передумав, разворачивается и бросается ко мне.

– Я не собираюсь вести себя так, словно мне, черт возьми, легко перестать все контролировать или быть во всем осведомленным, но и ты хотя бы признай и скажи, что не видишь для себя такой жизни. Ты прячешься, потому что я причинил тебе боль. Твоя уверенность пошатнулась, потому что я опять разбил тебе сердце.

– Не льсти себе, думая, что из-за тебя я выбрала такую жизнь в ту минуту, как вышла из твоего кабинета. У тебя больше нет влияния на меня. Ты потерял это право, – срываюсь я.