Финский дом

Второе объяснение. Убийцы – это брак. Ну, как генетическая болезнь. То есть в результате не известной пока болезни у человека атрофировано нечто, что здоровым людям не даёт пойти на убийство. Какой-то психологический стоп-кран. Это всё же не так страшно, нужно только научиться пораньше распознавать эту болезнь, так сказать, в зародыше.

Недавно я узнал, что каждый день в мире совершается 1424 убийства, то есть, получается, что почти каждую минуту совершается одно убийство. Это значит, полмиллиона в год…

Возьмите в руки часы, внимательно смотрите на секундную стрелку: вот сейчас, когда стрелка скачками идёт по кругу, кто-то занёс над головой человека топор или вынимает из-за пазухи нож, или взводит курок пистолета, или отвинчивает крышечку пузырька с ядом, или схватил за горло… А потом стрелка начнёт следующий круг. И так без остановки.

Бабку-то я помню, видел её несколько раз на улице – бабка как бабка. А мальчишку себе не представляю, много их там было в том дворе. Наверняка видел, я мимо того дома часто ходил. Я даже хотел на кладбище сходить, посмотреть на фотографию, если видел – вспомнил бы. Несколько раз собирался. Но так и не смог.

Стоял ясный морозный день. Очень морозный, вокруг солнца явственно просматривалось бледное гало, а тополя вдоль улицы легонько потрескивали, даже голуби, воробьи и синицы попрятались где-то по чердакам. Мы вышли из подъезда одновременно, и дядя Вася направляясь к своей старенькой заиндевевшей «копейке», спросил:

– Подвезти? Если, конечно, заведусь.

Я пошутил:

– Прежде, чем вставить ключ в зажигание помолись – и заведёшься.

– Нет, не буду, – серьёзно ответил дядя Вася.

– Почему?

– Знаешь, Бога лучше лишний раз не беспокоить. Не обращать на себя внимания. Живёшь потихоньку и живи. А то попросишь что-нибудь, он присмотрится-присмотрится да и скажет: такой говённый человечек, а еще и просит чего-то, и бац! Не-ет, к Богу надо лишь при крайней нужде.

Дядя Вася забрался в «копейку», повернул ключ, стартёр застонал, поднатужился, двигатель хрюкнул разок и замолчал. «Копейка» не завелась.

– Ну и что, – махнул рукой дядя Вася, – ну и на автобусе проедемся, не баре.

И мы, подгоняемые укусами мороза, потрусили к остановке.

* * *

Меня мучает одно обстоятельство. Человек умирает, и всё, что ему было дорого, теряет ценность. Поскольку, как правило, никому не нужно. Вы видели семейные фотоальбомы на помойке? Жуткое дело.

На днях иду мимо мусорного бака, а в нём на горе отходов – балалайка. Фёдора Ивановича балалайка.

Тихий был человек, как раньше говорили – мямля и подкаблучник. Сейчас сказали бы, лузер, кажется? Незаметный такой, но симпатичный был, улыбчивый, никогда ни в чём не откажет.

Была у него одна радость. По праздникам брал бутылочку и напивался. И тут уж даже жена его не трогала. Видно, как-то раз попробовала, и ей не понравилось. Она в такие дни весь вечер у телевизора сидела, а Фёдор Иванович мучил на кухне балалайку. Он терзал балалайку, и она скулила, плакала, стонала. И вместе с ней плакал и стонал Фёдор Иванович.

Идут мужики мимо окна, а за занавесками балалайка и – «Ой, да ты кали-и-ну-ушка, ой, да размали-и-и-ну-ушка, ой, да ты не сто-о-ой не стой, на горе-е-е круто-о-ой…»

Улыбнутся мужики: «Фёдор Иваныч гуляет…»

Ни у кого не было во всей округе балалайки, а у него была. Гармошки ещё кое у кого были, гитары, естественно, а чтобы балалайка…

Пытались его в художественную самодеятельность затянуть или хотя бы на свадьбу, но нет – ни в чём не отказывал, а тут упёрся. С улыбочкой, но категорически.

Так по праздникам и разговаривал с ней один на один; она плачет и он с ней…

И вот – умер. И балалайка на помойке.

И в чём тогда смысл жизни?

Глава VII

Год 2010