Финвэ. Влюбленное сердце (СИ)

В этот миг, пока бывший Нолдаран находился в таком положении, обнимая дерево, прижавшись к нему дрожащим на холодном, осеннем ветру телом и прикрыв глаза, Финвэ услышал позади себя голоса. Это были голоса квенди, сразу понял он. Голос разумного существа нолдо бы различил из тысяч других звуков, издаваемых животными и растениями.

Замерев, Финвэ продолжал прислушиваться к все приближавшимся голосам, сам не зная, чего ждет от возможной встречи с неизвестными. Его дух разрывался между желанием обнаружить свое присутствие и просить о помощи и первобытным страхом перед незнакомыми. Почувствовав, что они совсем близко, Финвэ неосознанно попытался обойти вокруг дерева, чтобы не быть замеченным, когда его окликнули…

— Хэй, ман эг карэт*?! — раздалось громко за его спиной.

Бывший Владыка нолдор вздрогнул, широко раскрыл глаза и обернулся — на другом конце покрытой опавшей листвой поляны стояли двое. Он мог бы принять их за тэлери, если бы не причудливые, совсем не характерные для этого народа, одежды, напоминавшие костюмы охотников.

Они переговаривались между собой, взглядывали то и дело на него, с прекрасно читавшимся на лицах недоумением осматривая его ни чем не прикрытую наготу. Финвэ опустил взор и съежился, обхватив себя руками, склонившись к земле, от холода и обращенных на него изучающих взглядов.

Только в тот миг он осознал, что не понимает ни слова из того, что говорили незнакомцы.

— Манен эд си*? — спросил один из них, наклоняясь к нему и протягивая свой плащ, в который Финвэ не замедлил закутаться.

— Я н-не по-ни-маю… — проговорил он, наконец. Язык заплетался, не желая слушаться, как и прочие части тела, которыми он не пользовался много тысяч лет.

— Мне следовало догадаться, что вы из нолдор, — заговорил снова подошедший к нему квендэ, слегка хмуря брови, — Они не часто сюда заглядывают…

— Где я? — уже уверенней обратился к нему Финвэ, выпрямляясь во весь высокий рост.

Оба незнакомца еще раз окинули его критическим взглядом, и тот, что был ближе к нему, скрестив руки на груди, уточнил:

— Вы находитесь во владениях Владыки Орофера, Новом Эрин-Ласгален. Я — страж леса, мое имя Крумил. Это — мой напарник, Нартан, — он кивнул на второго квендэ, — Назовите себя и расскажите, как оказались здесь.

Он глядел решительно и серьезно, заглядывая в глаза, и Финвэ понял, что его народ в этих местах совсем не жалуют. Бывший Нолдаран прекрасно отдавал себе отчет в том, что за прошедшие с момента его гибели тысячелетия исторические реалии изменились настолько, что даже облик земли и небес был уже совершенно не таким, каким он помнил его.

Едва оказавшись в чертогах Намо, Финвэ просил того и Великого Манвэ о милости — позволить знать все, что будет происходить в мире живых с его народом. Тогда он не сознавал, насколько страшной карой для его сердца будет исполнение этого желания. Ему было позволено наблюдать за работой Вайрэ, супруги Мандоссэ, которая ткала один за другим гобелены — картины истории трагедии нолдор. Рядом с Вайрэ, помогая ей в кропотливой, бесконечной работе, сидела его первая супруга — Мириэль Сериндэ.

При его появлении в большой зале, посреди которой стояла огромная рама с натянутыми на ней, словно струны арфы, нитями, вокруг которых умелыми руками Вышивальщицы переплетались тысячи других цветных нитей, Мириэль смешалась. Страдание читалось на ее вмиг изменившемся пригожем лице.

И Финвэ смотрел на то, как тонкие, нежные пальцы Мириэль вплетают одну за другой нити в очередной гобелен истории его народа. Он воочию наблюдал за страданиями, которые выпали на долю его детей и внуков, и сердце его разрывалось раз за разом. Готовые гобелены развешивались вдоль стен беломраморной главной залы чертогов Намо, и можно было любоваться ими сколь угодно долго, переживая бессчетное число раз изображенные на них трагические события.

Зная о том, что в конце Первой Эпохи нолдор были прощены и им было позволено вернуться в Аман, Финвэ знал также, что не все они захотели сделать это, и многие, чьи предки когда-то плыли в Эндоре на тэлерских кораблях и шли сквозь стужу по Вздыбленным Льдам, пожелали остаться. А еще больше было тех, кто, подобно ему, пополнил собой число обитателей скорбных чертогов Повелителя Облаков Смерти.