Фёдор Абрамов

Реакция Абрамова на этот удар в спину была резкой. В отправленном в адрес Валерия Алексеевича Косолапова письме были не просто ноты негодования, – а Абрамов умел высказаться весьма сурово, – но и настрой на полный разрыв творческих отношений с редакцией. Понятно, что такое решение принималось Абрамовым спонтанно, на пике эмоционального всплеска, как безудержная ответная реакция на отношение не только к нему самому, но и в знак солидарности с Твардовским, да и, наверное, как памятка на отказ в публикации «Двух зим…» в «Роман-газете».

При таких обстоятельствах Косолапов мог вполне не отвечать на это гневное абрамовское письмо. Но ответил. И весьма щедро. Почему? Да ещё и не просто ответил, а ещё и предложил Абрамову проанонсировать что-то новенькое на будущий 1971 год.

Вот это заслуживающее внимание письмо:

«27 мая 1970 года.

Уважаемый Фёдор Александрович!

В августовском номере “Нового мира” редакция будет, как обычно, публиковать перечень основных произведений, планируемых на 1971 год. Для коллектива редакции и для меня лично Вы – желанный автор, давно полюбившийся читателям журнала. Думаю, что редакция вправе рассчитывать и впредь на Ваше сотрудничество. Хотелось бы получить от Вас сообщение о том, над чем Вы сейчас работаете и что можно анонсировать на 1971 год.

Теперь о Вашем письме об опечаткахх в рассказе “Деревянные кони”. Провёл самое тщательное расследование. Дело в том, что я был в курсе дела только касательно замены слова “раскулачили” словом “обидели”. Два других огреха явились для меня загадкой.

Что же выяснилось?

Фраза на стр. 84-й – “И вот сама сколько-то так пожила…” – именно в таком виде была набрана и никем, в том числе и автором, не правилась. Передо мной лежит сейчас экземпляр вёрстки, вычитанный и выправленный Вами, подписанный Е. Я. Дорошем и М. Н. Хитровым, экземпляр, с которого корректора переносили всю авторскую и редакторскую правку.

Фраза на стр. 78-й исключена по вине корректоров журнала. Набрана она была так: “Всяко, думаю, не для того, что по грибы в первую ночь бегать…” (К сожалению, Вы, вычитывая рассказ, также не обратили внимания на набранное “что” вместо “чтобы”.) Затем следовал абзац: “Ох, как тут сверкнули тихие голубые глаза у старой Милентьевны! Будто гроза прошла за окошком”. И вот эту фразу Вы на полях вёрстки дополнили словами: “будто там калёное ядро разорвалось”. И хоть Вы корректорским знаком правильно обозначили, в какое место рассказа должны быть поставлены эти слова, корректора, перенося правку, всадили их в конец предыдущей фразы. Соответствующую беседу с корректорами я, разумеется, провёл. Люди это опытные, добросовестные, давно работающие в “Новом мире”. Но, как говорится, “и на старуху бывает проруха”. Они очень переживают случившееся. Откровенно говоря, мне бы не хотелось наказывать их в административном порядке: я ведь понимаю, что работа над номером шла в обстановке довольно нервной, а рассказ ставился в номер дополнительно, на последнем этапе.

Что касается замены слова “раскулачили” словом “обидели”, то сделано это было буквально перед самым матрицированием номера, и отнюдь не по моему желанию. Учитывая, что до этих слов идёт текст – “Робила-робила – да ты виновата. Вот какое время у нас было. ‘Да я-то, говорит мама, ничего, я-то бы стерпела. Да каково, говорит, людей под монастырь подвести’ ”; учитывая также, что вслед за словами “– Каких людей? Разве кого обидели?” идёт абзац: “Евгения быстро обернулась ко мне. В её чёрных немигающих глазах опять появился накал”. А Вы ещё усилили этот абзац словами “но она сцепила зубы и надолго замолчала…” – учитывая всё это, я дал согласие на замену слова.

Право же, читателю всё абсолютно ясно! Единственно, в чём винюсь, – не заказал телефонного разговора с Ленинградом и не известил Вас о сложившейся ситуации: Вам и так мы немало нервы потрепали с “Деревянными конями”.

Очень прошу принять извинения редакции и не настаивать на публикации Вашего письма. Во-первых, любой печатный орган делает это, откровенно говоря, всегда очень неохотно, лишь в самых крайних случаях. Во-вторых, если уж давать поправку, то немедленно, в следующем же номере журнала. А у нас положение сейчас такое: третий номер вышел, четвёртый заматрицирован и печатается. Таким образом, читатель увидел бы эту поправку через несколько месяцев после публикации рассказа. Наконец, публикация исправлений повлекла бы за собой наказание виновных. А этого, повторюсь, мне не хотелось бы.

С искренним уважением и самыми добрыми пожеланиями

В. Косолапов».

Вот так, с лёгкой руки Валерия Косолапова, вполне честно и искренне, напряжение между Фёдором Абрамовым и «Новым миром», к счастью для обеих сторон, было снято.