Фиолетовые кружева

Ариадна чувствовала страх сестры. Паника все нарастала и в ней. Ужас порабощал с каждой минутой, и она еле-еле сдерживала дрожь в теле. Зубы стучали, и Арина плотно стиснула челюсти. Тут к страху присоединилось другое ощущение, и вскоре оно вообще вытеснило другие эмоции. Дрожь прошла, и Арине почему-то стало стыдно за то, что они пришли сюда! Она представила себя на месте кузины, и почувствовала ее стыд перед ней и Лесей, будучи застигнутой на «месте преступления». Арина онемела. В голове всплыл образ из ее недавнего сна: больничные стены, и она в теле кузины гладит живот и радуется, потому что он пуст.

Арина зажмурилась от внезапной догадки – она не хотела слушать, что сейчас здесь произойдет. Она знала, что будет, словно когда-то уже делала подобное!

Этот стыд был невыносим. Лучше бояться! Нет худшей эмоции, чем всепоглощающее и всепожирающее чувство стыда! Это был не тот стыд, что ограничивает людей от гнусных поступков. Это чувство было разрушительным и уничижительным: когда ты настолько плох и омерзителен, что проще умереть, чем терпеть себя самого.

Арина сейчас в нем утопала, будто была самой Полиной!

Она завидовала Лесе: та понятия не имела, что сейчас будет происходить…

Сверху слышался шорох: Полина открыла крышку люка. Леся подавляла рыдания, и Арина крепко сжала ее руку.

– Тише, сестрёнка. Нужно чуть-чуть потерпеть.

Поля спустилась по ступенькам. Слышалось ее частое прерывистое дыхание. Судя по звукам, она что-то несла с собой. Пакет? Она положила его на пол. Арина чувствовала, что кузина возбуждена и очень спешит.

– Давай, давай быстрее… – услышала Арина незнакомый голос.

Девушка мельком взглянула на Лесю. Она будто и не услышала чужака, но так же стояла, испуганно замерев. Ариадна же перестала дышать от ужаса. Кто помимо них появился в подвале? Неужели Полина кого-то привела? Это могла быть только сестра феи-толстушки. Почему Ариадна услышала этот мерзкий голос, не то мужской, не то женский, булькающий, вылетающий со свистом, словно из дырявой груди! Он приказывал кузине поторопиться.

Послышались шуршащие звуки, как будто освобождают продукты от обёртки.

К затхлому запаху помещения примешался едва различимый аромат земляничного кекса. Далее присоединились другие звуки. Стало понятно, что Полина начала поглощать еду с нечеловеческим аппетитом: резко, быстро, не с желанием утолить голод, но с дикой страстью заполнить бездну внутри. Словно еда – это единственное счастье и любовь, которую она за всю жизнь не видела, но сейчас хотела восполнить брешь за секунды! Она силилась заткнуть ее порцией сладостей!

Арина была уверена, что бездна Полины была настолько глубокой, что даже резь в желудке от его наполненности не уменьшит ее! Она поглощала так отчаянно, что нужны были нечеловеческие усилия, чтобы остановить это. Например, связать Полине руки и закрыть рот.

Лесю трясло. Одной рукой она крепко-крепко сжимала руку сестры, а другой зажала рот, чтобы не заплакать.

Она слышала мерзкие звуки, от которых волосы на затылке встали дыбом. Леся даже поверила, что Полина кого-то грызет. Она и не догадывалась, что происходило за шторой.

Арина же знала – ужасное впереди.

Некто-чужак ликовал и глухо смеялся и даже зааплодировал.

Резко наступило затишье. Слышалось только частое поверхностное дыхание Полины. Затем шуршание пакета – началось самое отвратительное…

Полина наклонилась над пакетом и извергала содержимое желудка, глубоко засунув два пальца в рот.

Звуки стояли омерзительные.

Теперь Арина убедилась чем, помимо старой мебели, пахло в подвальчике – плохо переваренной пищей.

Леся неожиданно вытащила руку, которую сжимала Ариадна и зажала обеими конечностями рот, чтобы ее саму не вырвало.

Судя по звукам, Полина вытошнила все, что было поглощено пару минут назад.

Некто-чужак с издевкой нахваливал Полину.

Несчастная кузина зарыдала, вскрикивая, с глухим, отчаянным стоном.

Слышать отдаленный плач, осторожно навострив уши, сидя на корточках в углу теплой уютной спальни – ничто по сравнению с этим плачем.

Полина рыдала так сильно и громко, что Арина не смогла сдержать слез. В один миг Лесе почудилось, что они находятся на скотобойне, где жестокие мясники уродуют животных, а те издают душераздирающие вопли.

Затем к плачу присоединились другие звуки – звуки ударов. Полина била себя по животу.

Арина чувствовала, как Полина сейчас мучается от вины, поэтому бьет себя. Пока кузина не вызвала рвоту, чувство вины было гораздо сильнее. Освободившись от еды, она заметно уменьшилась, но проснулась боль от бессилия: Полина была неспособна разорвать круг зависимости. Она испытывала дикую злость на сестру Голодной Сии, но выражала, избивая себя.

На мгновенье Арине почудилось, что она наблюдала за собой со стороны. Иначе откуда она так явно ощущала эмоции кузины? Или она прирожденный эмпат?!

Терпеть все это было невозможно. Одними губами Арина приказала Лесе не выходить из-за штор. Сама же осторожно и тихо выбралась из убежища.

Полина сидела на коленях к ней спиной.

Вокруг валялась гора обёрток и большой пакет с рвотными массами.

Зрелище не из приятных.