Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

День гаснет, и светоч ночной не зажжён.[590]
Дозорные вышли с обеих сторон.
Вдруг с вышки иранский дозорный вскричал:
«Прах чёрный в просторе темнеющем встал!
Равнина и горы движенья полны,
¹⁷²²⁰ Свет факела виден и речи слышны.
То, верно, Ростем — несравненный герой.
С ним храбрых забульских воителей строй».
Гудерз, сын Гошвада, услышав о том,
Спустился к подножью, помчался верхом.
Сквозь павший на землю ночной полумрак
Увидел драконом украшенный стяг.
Навстречу Гудерзу, быстрее огня,[591]
Ростем устремился, покинув коня,
И обнял вождя престарелого он.
¹⁷²³⁰ У каждого вырвался горестный стон
О чадах Гудерза, которых уж нет,
О бедах, нагрянувших вместо побед.
Промолвил Гудерз: «О великий герой,
Боец прозорливый, с отважной душой,
Ты лживых речей не ведёшь никогда, —
Тобою держава безмерно горда.
Иранцу милей ты, чем мать и отец,
Казна и алмазы, престол и венец.
Как рыба — без влаги, мы все без тебя,
¹⁷²⁴⁰ Главою на плахе! мы все без тебя.
Едва я увидел твой ласковый лик
И слово услышал приветное, вмиг
О павших сынах перестал я рыдать,
И смех на уста возвратился опять».
«Будь радостен, — молвит в ответ исполин, —
И сердце храни от забот и кручин!
Всё в мире земном — суета и обман;
Сулит он добычу — приносит изъян.
На ложе ль недуга, в огне ли войны,
¹⁷²⁵⁰ Со славою, или со срамом — должны
Мы все удалиться из мира сего, —
Позорная смерть мне страшнее всего!
Не будь же о близких печалью томим,
Все думы отныне к войне устремим!»
Лишь доблестный Гив с именитым вождём
И все удальцы услыхали о том,
Что славный Ростем Хемавена достиг
И видел Гудерз ненаглядный тот лик, —
Все двинулись в путь, оседлав скакунов,
¹⁷²⁶⁰ Разнёсся трубы торжествующий зов,
И спешилось войско с вождём боевым,
Ликуя при встрече с героем родным.
Все думы о мести, и каждый, в слезах,
Горюет о витязях, павших во прах.[592]
Когда о потерях дружины узнал,
Пронзённый печалью, Ростем застонал.
В нем ярость пылает все жарче, грозней.
Клянясь отомстить за убитых друзей,
Он долго мужей наставлял и потом
¹⁷²⁷⁰ Воскликнул: «На смертную битву пойдём!
Сражений таков неизбежный конец:
Тот счастлив победой, а этот — мертвец».[593]
Воздвигнут шатёр именитым вождём,
И все меченосцы Нимруза кругом
Разбили свои боевые шатры,
И знамя вождя — на вершине горы.
Воссел он и кругом уселись друзья,
Воителей доблестных, славных семья.
Гив с мудрым родителем справа сидят,
¹⁷²⁸⁰ А слева — Тус гордый и витязей ряд.
Свеча восковая пред ними зажглась,
Беседа о том, о другом полилась:
О солнце лучистом, о светлой луне,
О подвигах витязей в долгой войне.
Немало про новую грозную рать
Успели герою бойцы рассказать.
Ашкбус ими назван, Шенгул и хакан,
Меншур и герои, кем славен Туран:
«А что до Камуса — и слов у нас нет!
¹⁷²⁹⁰ Нам всем на него и глядеть-то не след.
Он — дуб, на котором булат с булавой
Взрастают, и длит он без устали бой,
Хоть падай горячие камни из туч;
Сразит он и льва — беспредельно могуч.
Меншуром земля, ты сказал бы, полна,
Вождю небывалая сила дана.
От круч Хемавена до Шехда-реки —
Знамёна и кони, слоны и полки.
Недаром воителей грусть извела:
¹⁷³⁰⁰ Нет шлемам и латам конца и числа.
В широкой степи до подножья горы —
Повсюду парчёвые княжьи шатры.
Ты вовремя, славный герой, подоспел,
Иначе наш горестен был бы удел.
Ты с нами, о доблестный! Слава Творцу,
Привёл он страдания наши к концу!.
С тобою дождёмся побед боевых,
А то уж не чаяли быть и в живых».
Вождь, плача о павших, главою поник,
¹⁷³¹⁰ Глубокой тоской затуманился лик,
И полные мудрости речи слышны:
«От тёмного праха до ясной луны —
Везде воздыханья и стоны звучат,
То мира земного обычай и лад.
Нам, смертным, посменно судьба подаёт[594]
Яд брани и мира целительный мёд.
Мы землю покинем в назначенный срок,
Не нам переспорить изменчивый рок!
На ложе, иль в битве, но каждый умрёт.
¹⁷³²⁰ Сомнения прочь, без боязни вперёд!
В бою торжество да пошлёт нам Творец,
Врагов да постигнет бесславный конец!
Все силы для мщенья теперь соберём,
И недругов с лика земли мы сотрём!»
И слышит хваленья бойцов исполин:
«Воитель венчанный, опора дружин,
Живи, высоко вознесённый судьбой!
Весь век да гордится владыка тобой!»