Фирменный поезд Фомич

Я поднял полку. Чемодан был старый и какой-то нестандартный, скорее всего самодельный. Замка у него не оказалось. Простая палочка была воткнута в петлю, чтобы при переноске не открывалась крышка. Я вытащил палочку, положил ее на столик и начал медленно открывать крышку чемодана. В чемодане находилось какое-то изделие. Не вещь, не тряпка, а именно изделие, даже произведение прикладного искусства. Что-то резное, точеное, с тщательно выделанными деталями. Что-то очень знакомое и неопознанное лишь потому, что имело другие размеры, чем привычное. Да и видно его было пока только сверху.

– Ой! Что это? – удивилась Тося. – Скажите мне, что это?

– Магазин, – сказал я. – Бабуся говорила, что в этом чемодане магазин.

– Как это магазин? – не поверил Семен. – Какой еще может быть магазин в чемодане?

– Вот этого не знаю. А в другом чемодане у бабуси был поезд. А в рюкзаке – пасека.

– Ерунда, – не поверил Семен. – Какой поезд? Какая пасека?

– Поезд, – пробормотал Степан Матвеевич. – Вы что же, сами его видели? Собственными глазами?

– Видел, – сказал я. – Как живой… то есть как настоящий. И ощущение такое, что он даже движется.

– Что же вы раньше не сказали?!

– А в опись что записывать? – вмешался Семен. – Магазин?

– Одну минуточку, – попросил Иван. – Так ничего не разберешь. Давайте его на стол или полку.

– Давай, – согласился я.

– Только осторожнее, – попросила Зинаида Павловна. – Тут такая резьба! Тут красота неописуемая!

– Беритесь за тот край! – скомандовал Иван. – А я за этот. Мы приподнимаем, а вы, Степан Матвеевич и Семен, убирайте чемодан, а то тут не очень-то и развернешься. Давай! – Мы схватились за углы непонятной, но красивой игрушки и начали приподнимать ее. – Осторожнее, не задень за тару, – прохрипел Иван. – Вытаскивайте! Вытаскивайте! Тяжелая штука…

– Все, – приглушенно сказал Степан Матвеевич. – Ставьте.

Мы с Иваном поставили магазин на Тосину полку.

– Так я записываю? – спросил Семен. – Магазин, что ли? Так и писать: магазин. Смешно… Разве это опись?

Я немного отдышался и теперь уже более внимательно рассмотрел произведение прикладного искусства. Бог ты мой! Да что же это?! Ведь это… Ведь это был… Но какое совершенство! Какая точность! Просто невероятно.

18

– Похоже на универмаг, – в растерянности прошептал Степан Матвеевич. – Марградский универмаг. Тысячу раз его видел. Вот так магазин бабуся оставила!

– Правда? – поверила и не поверила Тося. – Это универмаг? Но ведь это так интересно! Я еще никогда не видела Марградский универмаг. Я еще и в Марграде-то ни разу не была, а побывать в нем очень, очень хочется. Правда, Семен?

Семен даже не ответил ей. Впервые в этом поезде. Не знаю уж, как там у них было раньше, но здесь, в поезде, он ловил вопросы Тоси на лету и даже успевал отвечать на них раньше, чем они были заданы. У Семена в голове проклевывалась какая-то мысль. Ну да! Мы-то все были просто удивлены сейчас. Красивая вещь, игрушка или макет. Скорее всего макет. Ну вот как, например, макет Исаакиевского собора в Ленинграде в самом Исаакиевском соборе. И вот мы все еще продолжали удивленно рассматривать это маленькое, уменьшенное во сколько-то там раз чудо, а Семен уже знал что-то, видел что-то или просто чувствовал. Словом, он уже разгадал загадку этого чемодана.

– Пожалуйста, чуть вправо, – раздалось над моей головой.

Я оглянулся. А… Это Валерий Михайлович, придерживая правой рукой на лбу успевшую высохнуть тряпку и чуть приподнявшись на левом локте, осмысленно и даже очень и очень заинтересованно пытался рассмотреть стоящее на противоположной нижней полке. Я посторонился.

– Благодарю вас, – сказал Валерий Михайлович. – Сколько?

– Нет, нет, – мгновенно среагировал Семен. – Больше ничего. Совершенно ничего. Опись вот. Распишитесь, пожалуйста. Магазин и чемодан. Я сам сдам его в Марграде. Лично, так сказать. Произведение искусства и прочее. Тут надо понимать. Тут такое дело! – Очень чем-то был взволнован Семен Кирсанов. И с чего бы это? Даже про Усть-Манск не упомянул.

– Вот здорово! – воскликнула Тося. – Значит, мы сейчас-в Марград? Это правда, Семен?

– Правда, правда. В Усть-Манск мы еще успеем. Может, никаких пирожков там мама и не напекла. Может, она и не знает, что мы едем.

– Как это? – удивилась Тося.

– Я, может, и телеграмму забыл в Усть-Манск дать.

– Семен, мы же вместе ходили на телеграф!

– Да, но ведь и перепутать можно, индекс там, город, улицу. Все может быть. Приедем мы как снег на голову. Неожиданность! Радость, а все же неожиданность. У мамы сердце больное. Удар или еще что. Разве можно так? Тут надо подготовить, предупредить, чтобы радость, но уж никак не неожиданность…

– Семен, да что это ты говоришь? – удивилась Тося. Что-то сдвинулось в ее лице, в ее настроении, в ее душе. Наверное, таким она своего Семена еще не видела.

– Сдать! Лично! Сил не пожалею! В полном порядке, так сказать.

Не понимал ничего и я, да и все другие, кажется, тоже.

– Сколько? – снова раздалось с верхней полки. Толковый, рассудительный, заметно заинтересованный голос Крестобойникова.