Фирменный поезд Фомич

Я еще ничего не понимал, кроме одного, что если вот так и продолжать этот никчемный, пустой разговор, то я действительно рассорюсь, и не только с Зинаидой Павловной и Тосей, этими двумя студентками, но и с Ингой и даже с сыном. Что-то пробежало между ними всеми и мной! Ну да! Это все проклятые «красивенькие». Они, они, тут больше ничего другого и не было. Да только как все это объяснить женщинам, если они и слушать не хотят? И не будут!

– Инга, Зинаида Павловна, Тося, я вас прошу, следите за детьми. Я сейчас.

– Хм, – сказала Инга. – Да кто же за ними и следит? Ведь тебе все некогда. У вас там сплошные заседания.

– Заседания, – согласился я, – только мы еще не совсем прозаседались.

– Так продолжайте, – холодно сказала Инга.

Нет, не могла она быть такой. Ни со мной, ни с кем другим. И хоть мало я ее знал, это так, но только знал всю, ничего в ней не было для меня тайного. Не могла она быть такой.

Холод прошел по душе, и стало страшно.

35

Я бросился бегом в свое купе, надеясь найти там помощь и разъяснения. В купе сидел писатель Федор, а какой-то «красивенький» перепечатывал ему на машинке рукопись рассказа.

– Федор, – позвал я.

– Вот, – осклабился тот. – На чистовую уже пошло. У меня ведь и машинки-то никогда не было. А переписанные от руки рукописи в издательствах не принимаются. Не знал я этого, Артемий. Не знал. Уж давно бы опубликовали. Вот премилый «красивенький» и объяснил. И Валерий Михайлович обещает напечатать в коллективном сборнике.

– Это для начала, – сказал Крестобойников. – Потом мы и индивидуальный, авторский то есть, сборник выпустим. Федор достоин того, чтобы для его рассказов рубили на бумагу лес.

– И вы тоже! – в изумлении и испуге воскликнул я.

– А что? Очень даже просто вот так в поезде встретить будущего знаменитого писателя, – сказал Валерий Михайлович, принимая от «красивенького» очередной лист рассказа и мельком просматривая его. – Техника печатания у вас на высоте. – Это уже относилось к «красивенькому».

– Стара-а-аемся, – обрадованно протянул тот.

Действительно, очень веселые и нужные ребята были эти «красивенькие». И не обойтись без них сейчас никому.

– Валерий Михайлович, – позвал я.

– А! Что?

– Валерий Михайлович, скажите, пожалуйста, вы где работаете?

– Что значит где? В издательстве! Старшим редактором.

– А лаборатория?

– Пройденный этап, Артемиус, пройденный этап.

– А что за издательство?

– Ну уж, Артюща, эго слишком. Вы словно мне не доверяете.

– Прошу прощения, – сказал Федор, – но только в каком нужно, в таком товарищ Крестобойников и работает.

– Название издательства! – потребовал я и сам удивился своему грубому тону. Но он, видимо, возымел действие на погруженного в чтение Валерия Михайловича.

– Да то самое издательство…

– Какое? Конкретно!

Валерий Михайлович замялся. Не получалось что-то у него. Что-то не складывалось в целую фигуру.

Федор подозрительно посмотрел на своего предполагаемого редактора.

«Красивенький» стремительно забарабанил на пишущей машинке и даже запел какой-то веселенький мотивчик, знакомый, но давно забытый.

– Небольшое замыкание, – испуганно сказал Валерий Михайлович, – не могу вспомнить название своего родного издательства. Ну это, которое на улице…

– Какой улице?

– Да еще в городе…

– Каком городе?

«Красивенький» совсем развеселился и даже похлопал меня по колену.

– Бросьте вы, Артемий, заниматься глупыми вопросами. Вам что, делать больше нечего? Хотите, мы вам сейчас организуем…

– Нет, спасибо. Я ничего от вас не хочу. Даже более того. Я и вас-то самих не хочу!

– Это оскорбительно, – сказал «красивенький», но в голосе его продолжала звучать только одна веселость. Уж очень интересными и жизнерадостными ребятами оказались эти странные существа.

– Артюха, ты хамишь, – сказал Федор. – Попроси у товарища «красивенького» прощения.

Я оставил замечание Федора без ответа. А Валерий Михайлович о чем-то мучительно думал, вспоминал что-то.

– Ну так что? – спросил я его. – Вспомнили, в каком вы издательстве работаете?

– Что за черт! Не могу вспомнить. Последствия вчерашнего посещения ресторана?

– Нет. Тут дело совсем в другом.

– В чем же?

– Дело в том, что вы никогда не работали ни в каком издательстве. Это вам сейчас показалось. Вы кандидат физико-математических наук и заведуете лабораторией.

– Действительно, – медленно выдавил из себя Валерий Михайлович. – Вы знаете это наверняка?

– Я знаю это точно.

«Красивенький» затянул что-то уж совсем залихватское, и эта песня его, кажется, «Очи черные», даже меня немного сбивала с толку.

– Перестаньте, – сказал я «красивенькому» и даже потащил с полки подушку, чтобы самому осуществить это действие. Но подушка была велика. «Красивенький» вдруг испуганно замолк.

– Не имеете права! – взвизгнул он. – Продано!

– Незаконно, – отпарировал я. – Где бумаги?

– Оформляются.

– Ну вот и подождем конца этой процедуры. А пока вы тут совершенно не к месту. Катитесь-ка со своей машинкой!

– Прошу прощения, Артюша! – взвился Федор. – Литературное творчество…