Фитиль для керосинки

-- Нет! -- убедил Венька, сгорая в догадках, чего он не забыл. -- Только не болтай, слышишь, а то все может пропасть... Эх, Веничка, как жалко, что ты такой маленький еще!" -- Венька начал уж было обижаться, но не успел. Лизка по обыкновению неуловимо поцеловала его прямо в губы и уже шагала прочь. Чего было обижаться, когда она так красиво идет, и полы пальто так необыкновенно раскачиваются в стороны. Ему очень хотелось, чтобы и у него пальто так раскачивалось -- но полы его кончались много выше колен... Откуда она все знает -- про театр... Откуда? Как Малка -- неужели она, когда выйдет замуж, станет такой же? Это очень волновало Веньку. И он представлял себе Малку, но с Лизкиным лицом...

Так он и не догадался, о чем должен молчать. И что это для него значило: "молчать"? Кому он мог что-нибудь сказать из того, что хранил в душе. Много раз он замечал, как "молчали" родители, они понижали голос или замолкали при посторонних, молчали в электричке, от него, Веньки, старались скрыть свои разговоры, переходя на еврейский. Правда, вскоре они обнаружили, что пора подыскивать другой язык -- этот Венька освоил. Что же Лизка имела в виду? Пожениться? -- Смешно даже -- дурочка! То, что уедет в Израиль? -- Кто же вслух произносит такое -- это все равно, что сказать первому встречному на улице -я еврей!

Кого же пригласить?

Пока он раздумывал, Новый год незаметно подкатил. Шуркина мать ходила в церковь. Шурку не взяла под предлогом, что далеко, и для него слишком холодный воздух. Но понятно было, что она боялась, чтоб его не засекли -- на больших службах всегда находился кто-то, кто все видел... могли вышибить из пионеров, а то и из школы. Мать же его принарядилась и еще до рассвета отправилась в церковь.

Венька постучал Шурке еще затемно.

-- Чего? -- Спросил заспанный Шурка, стоя на одной ноге.

-- Мы за елкой идем?

-- Когда? -- Венька крутанул пред Шуркиным животом пальцами -- будто включал ручку приемника, произнес характерное "трак!" -- Включайся! Сейчас! Пока матери нет!

-- Ты же знаешь, что там дежурят... милиция...

-- Если б не дежурили -- не интересно бы было! Трусишь? -- Скажи! Я сам тогда...

-- Давай в другой день, -- хитрил Шурка. Ему очень не хотелось вылезать из теплой постели, и, кроме того, он был уверен, что делать этого нельзя -- если все порубят елки, то на следующий Новый год леса не будет... -- но Венька только укоризненно покачал головой в ответ и ничего не возразил на такое правильное воспитание...

-- Ладно, я и тебе притащу -- знаю одно местечко... -- Он не врал. В прошлом году в ту же пору, когда он возвращался с уроков, неожиданно перед ним вырос человек. Он попытался его обойти, но человек снова вырос перед ним. Венька медленно поднимал глаза с унтов по толстенным защитного цвета штанам, кожаной летной форменке, и взгляд его достиг лица, от которого внутри все взорвалось радостью! "Дядя Сережа!"

-- Здорово! -- Дядя Сережа присел перед Венькой глаза в глаза, крепко поцеловал его, а потом, подхватив подмышки, так швырнул вверх, что верхушки сосен разлетелись в разные стороны. -- Как дела, герой!

-- Вы к нам?

-- К вам, к себе -- на родину, понимаешь, прибыл! К мамаше! Мы с Ленкой вдвоем! Вот она обрадуется -- уже спрашивала.

-- А тетя Клава?

-- Шшш! -- он приставил палец к губам и помрачнел. -- Это, брат, отдельная история, она с мужиками случается, -- мы теперь с Ленкой вдвоем. Примешь?

-- А то! -- подыграл Венька!

-- Так Новый год на носу! Подарки заготовлены! А елка?

-- Ёлка? -- переспросил Венька. -- В лесу не разрешают... лесник и милиция...

-- Да ну!? А ты, небось, знаешь, где они сторожат?

-- Вообще-то не очень... но где лесник живет, знаю...

-- Это главное! Правильно выбрать ориентиры! Понял? Это в летном деле -святое, чтобы не только туда, но и обратно... так,-- добавил он совсем другим голосом. -- Прямо сейчас и двинем. Контакт!

-- Есть контакт! -- радостно ответил Венька. -- А сумка?

-- Боекомплект через плечо! -- Скомандовал летчик, вытащил из- за отворота куртки бутылку водки, банку консервов, батон и что-то в промасленной бумаге, запихнул все это в Венькину противогазную сумку -- она сильно потолстела. -Не тяжело? Тогда вперед!

Ёлочки им выбирал сам лесник. Две пушистые красавицы дожидались, прислоненные к стене у крыльца, пока дядя Сережа с хозяином дома тратили "боекомплект". Веньке досталась миска горячих щей и ломоть колбасы из промасленной бумаги -- так вкусно он никогда не ел! Его разморило прямо тут же, на крошечной темной кухоньке. Он отвалился к стене и задремал. Пока бутылка не опустела, он слышал смутно разговор о войне, о верности, о холостяцкой жизни, будь она неладна.

-- Все бабы одинаковые! -- утверждал лесник.

-- Не скажи! -- возражал летчик, что-то добавил шепотом, и они рассмеялись. Венька в этот момент пошевелился. -- Во! Заинтересовался! -- Зароготал летчик, и ему тихонько тенорком вторил лесник. -- Настоящий парень будет! Отец у него мировой мужик! Ну, все! Добавлять не будем, а то елки замерзнут!