Оливер Риттер
О книге:
- Vogliamo prendere un áranciata?[1]
Старый господин, который преодолел все ступеньки к замку Трсат с прыткостью двадцатилетнего юноши и при этом беспрерывно болтая со мной, указал, стирая изящным носовым платком пот со лба, на террасу бара, где зонтики от солнца образовывали соблазнительный тенистый оазис. Мне тоже хотелось попить и просто необходимо было передохнуть. Поэтому мы уселись за одним из этих круглых металлических столиков около склона, так чтобы можно было в полной мере наслаждаться панорамой города, который подобно белой голубке лежал у наших ног. Приятный ветерок овевал наши разгоряченные лица.
- Que cittá, que cittá meravigliosa.[2]
Итальянец облокотился о балюстраду и, положив подбородок на руку, пристально смотрел в туманную даль, погрузившись в свои мысли.
- Вы снова думаете о Фиуме? – спросил я, хоть этот вопрос и был совершенно излишним.
- Я всегда думаю о Фиуме, sempre, sempre, – воскликнул он страстно и ударил ладонью о камень. И в нем снова возникло то же самое: этот мерцающий огонь в глазах, только что еще покрытых пеленой меланхолии, под девственным лесом седых бровей, на худом лице, отмеченном бесчисленными морщинами и пятнами старческом.
- Фиуме не умирает, – прошептал он с улыбкой: – ведь Фиуме – это не город, а видение. Города разрушаются, сгорают и меняют имена как женщины. Теперь здесь он называется Риека и принадлежит Югославии. Вчера он назывался Фиуме, завтра, вероятно, его назовут Распутчистан, но горе тому, кто не назовет его сегодня Риекой. Тем не менее, на протяжении пятнадцати месяцев этот город был местопребыванием трона богов. Этот банальный, шумный портовый город был вершиной мира, окруженной сверкающими искрами торжественного танца наших грез, которые отливались, выковывались под стальными кулаками, чтобы в этом ярком сверкании возвестить о лаврах Вечного Рима – вы только подумайте об этом, подчеркнул он иронично, заметив выражение растерянности на моем лице.