Физики и лирики: истории из жизни ученых и творческой интеллигенции

С утра мы разбегались в разные стороны, все по своим интересам. У нас с Юрой была работа – осмотр Нью-Йорка по уплотненному графику. Под вечер мы, едва держась на ногах от усталости, возвращались к Евдаевым и прежде всего заходили в местную лавочку с заманчивой вывеской «Русская домашняя кухня». В этом районе в основном слышится русская речь и все друг друга знают.

– Танечка, значит, вы подруга Неллички? – улыбалась мне продавщица, она же хозяйка этой лавки. – Так я сейчас вам дам всего самого свежего.

И мы, нагруженные дарами домашней русской кухни, снова вторгались в «апартмент» к нашим друзьям. К слову говоря, этот «апартмент» состоял из «living room», едва вмещавшей в себя стол, стулья, внушительных размеров холодильник и подвесной телевизор, а также из двух спален-купе и кухни-купе. Кухня была напичкана различной аппаратурой, поставленной друг на друга, и достать верхние этажи было не так-то просто. А работал Норик в той самой квартирке, в которую поселила нас Нелли.

Когда Норик вернулся из поездки, он застал нас за поздним ужином, – мы были тут, как свои. Бесконечные разговоры о московской жизни, множество общих знакомых, последние новости. Все это по-прежнему составляет круг их первостепенных интересов. Но в Америке Евдаевы прекрасно адаптировались. Норик занимается журналистикой и сотрудничает с русскоязычными изданиями, Нелли счастлива, что их сын Миша сделал успешную карьеру. Квалифицированный врач, работает в одной престижной клинике и процветает.

Так мы и жили с ними общей семьей.

Были и горькие моменты в наших встречах в Америке. Мы приехали под Хьюстон, в городок «Колледж Стейшен», куда Юра был приглашен для работы в Университет, через несколько дней после похорон внучки семьи Покровских. Такое совпадение, как это в жизни бывает, получилось не по нашей воле, и его пришлось принять как данность.

Валерий Покровский, известный физик, занимает в Университете позицию «Full professor» и является давнишним коллегой моего мужа, которого он и пригласил к себе для совместной работы. И вот такое несчастье постигло их семью. Оба они, Валя и Света Покровские, дед и бабушка, убиты горем. Девочка, внучка, талантливая художница, погибла в результате несчастного случая, и вся семья Покровских находится в трауре. И мы вместе с ними: ходить никуда не хочется, сидим у них дома, в основном молчим. Никакие слова утешения на ум не идут. Но, чем их, собственно, можно утешить?!

Света самоотверженно готовит нам еду. Может быть, мы тут лишние, сейчас, в это время?! А может быть, наоборот, хотя бы чем-то их отвлекаем. Временами мне кажется, Света не выдержит больше и рухнет. Сегодня она особенно бледная. Но тут ловлю ее испытующий взгляд, обращенный на мужа, – больше всего она боится за него. Про себя она и не думает, все мысли о нем – о Вале. И, вижу, Света уже подобралась, встает и идет накрывать на стол.

«Может быть, надо поговорить с ней о чем-то недавно прочитанном, – размышляю я про себя. – Наши вкусы с ней очень часто совпадают. Или спросить про выставку импрессионистов, недавно открытую в Хьюстоне. А вдруг они согласятся туда поехать? Ведь они это так любят…»

Хорошо, что рядом с ними родные – дочь и зять, родители погибшей девочки, сын. Но какая ужасная жертва – потеря единственной внучки… И неизвестно, лечит ли время это горе…

Но возвращаемся снова в Нью-Йорк. Мы прожили в Нью-Йорке несколько дней и выехали, как это было намечено, в Бостон. Юра был приглашен в Гарвардский университет, основанный, как известно, филантропом и меценатом Джорджем Гарвардом в 1636 году и расположенный в пригороде Бостона, Кембридже.

(Не могу удержаться от того, чтобы не привести здесь толкование слова «филантроп», которое предлагает словарь иностранных слов, издания 1954 г., г. Москва.

«Благотворительность; одно из средств буржуазии маскировать свой паразитизм и свою эксплуататорскую сущность посредством лицемерной, унизительной «помощи бедным» в целях отвлечения их от классовой борьбы».

Поистине советские словари и энциклопедии, которыми грешит моя библиотека, становятся уникальными памятниками той эпохи во всем ее неподражаемом маразме!)

Для моего мужа приглашение в Гарвард было весьма почетным, тем более что оно было повторным. В первом приглашении в Гарвардский университет дается подробное перечисление требований, предъявляемых лектору. В нем говорится:

«Гарвардский университет.14 января 1986 года. Физический факультет, Физическая лаборатория Джефферсона, Кембридж, Массачусетс, США.

Д-ру Ю.Кагану, Институт атомной энергии им. И.В. Курчатова, Москва, СССР.

Уважаемый доктор Каган!

Физический факультет Гарвардского университета хотел бы пригласить Вас в качестве лектора фонда Мориса Лэба. Эти лекции имеют длительные и замечательные традиции. В прошлом в качестве лекторов выступали (следует перечисление целого ряда великих имен, которое я здесь опускаю).