Физики и лирики: истории из жизни ученых и творческой интеллигенции

Обычно лекторы проводят пять одночасовых лекций. Первая из них, коллоквиум, проводится в понедельник для большой аудитории, состоящей из аспирантов и профессорско-преподавательского состава факультета и соседних университетов, и таким образом, (она) должна быть общего характера. Остальные четыре лекции могут быть более специализированными, но и они должны быть направлены на аудиторию, не полностью состоящую из специалистов в Вашей области…

Для оформления Вашего приглашения нам необходимо получить от Вас ответ по крайней мере за три месяца до начала Ваших лекций. Для того, чтобы распространить объявления с названиями Ваших лекций среди физиков Новой Англии, мы должны знать эти названия не менее, чем за шесть недель до даты первой лекции.

Вы окажете нам честь и доставите удовольствие своим визитом, и мы надеемся, что этот визит окажется возможным. С нетерпением ждем Вашего ответа.

С уважением, Френсис М. Пипкин».

Самое поразительное заключается в том, что положительный ответ в Новую Англию пришел в назначенное время, и в 1986 году визит, действительно, состоялся.

Через несколько лет, в 1991 году, последовало вторичное приглашение, но это уже была новая Россия, и потому на этот раз мы прибыли в Бостон вдвоем к началу новой сессии в Гарвардском университете.

Юра был целиком и полностью поглощен работой, я должна была самостоятельно осваиваться на новом месте, где нас поселили. Вот тут-то и обнаружилось, насколько я была не подготовлена к восприятию той высшей ступени цивилизации, на которой находится город Бостон.

Начать с наших гостевых апартаментов, расположенных в отдельном здании, принадлежащем Университету. Их общая площадь приближалась к 200 метрам, и для того, чтобы из столовой достичь кухни, надо было проделать немалый путь. Кровать под балдахином казалась мне слишком душной, и единственное, что меня радовало, был балкон, обсаженный кустами и деревьями, где можно было загорать и бегать, когда не было слишком жарко.

Супермаркет был вынесен за черту города и располагался на торговой площади, всевозможные магазины предлагали самый разнообразный ассортимент. Покупай, чего только твоя душа захочет! Но у меня была проблема – на каком транспортном средстве я должна была доставлять свои покупки в наше пристанище.

Все дело в том, что после одного неприятного инцидента на наших московских дорогах я не садилась за руль, хотя имела международные права. В Америке невозможно в качестве документа предъявлять паспорт, – на тебя смотрят расширенными глазами, в которых застыло изумление вперемешку с жалостью: если у тебя нет водительских прав – значит, ты тяжело больной или совсем дикий, из джунглей или из прерий. И вот вместо того, чтобы взять в аренду подержанный «Мерседес», я купила сумку на колесах. Загружаю сумку продуктами и везу ее к нашему дому. Тротуары частично отсутствуют, поскольку дороги рассчитаны в основном на автомобильное движение. Через каждый шаг рядом со мной тормозит какая-нибудь машина, и мне кричат:

– Мam, are you all right?

– Mam, can I help you?

– Mam, can I do something for you?

– Спасибо, со мной все в порядке.

И я вспоминаю с грустью недавнее происшествие, приключившееся со мной в Москве. Вхожу я в автобус, в обеих руках несу пакеты с продуктами, спотыкаюсь на входе, автобус дергается, и я со всего размаха падаю на пол. Пакеты врозь, я лежу и не могу подняться. Сидящие на переднем сиденье дамы переглянулись между собой: мол, посмотри, как «эта» растянулась, и не тронулись с места, чтобы мне помочь. Хорошо, что я была в шубе и не сломала ребра, а только сильно ушиблась и еле сдерживала слезы не столько от боли, сколько от обиды…

Чем объясняется это взаимное озлобление, царящее у нас в обществе?!

Так вот, на этом довольно-таки длинном пути к своему дому я, действительно, всем отвечала:

– Спасибо, все ОК! – хотя на самом деле это было далеко не так. В Бостоне в начале сентября стояла непереносимая жара, люди передвигались по улице короткими перебежками. Несколько шагов, и они снова ныряли в какой-нибудь подъезд. В супермаркете жужжали бесчисленные кондиционеры, а от прилавков с едой несло таким холодом, как из Ледовитого океана. Многие покупатели, как я заметила, утеплялись при входе. Только слишком поздно я поняла, насколько они правы. Через несколько дней, переохладившись где-то под немилосердно дующим кондиционером, я заболела вирусным гриппом с температурой под 40 градусов.

Мне было душно, плохо, лежать под балдахином на своей царской постели невозможно, я стащила одеяло на пол и улеглась прямо на полу.

До меня как в тумане доносился голос Айка Сильвейры, он с кем-то говорил по телефону и вроде бы кого-то убеждал:

– Да нет, я думаю, летального исхода не будет, но состояние критическое…

И я понимаю, это Айк Сильвейра, профессор Гарвардского Университета, который нас здесь принимает и является нашим незаменимым другом и покровителем, звонит в университетский госпиталь и разговаривает с регистратурой.

Наступает длинная пауза. И снова голос Айка:

– Я понял, все равно надо везти к вам…

Пауза.

– Хорошо, мы сейчас будем.