Физрук-7: назад в СССР (СИ)

Тогда человек опять высовывается в окно. Протерев глаза, он видит, что на заводе мало что изменилось: выбиты стекла, на боках гигантских резервуаров темнеют вмятины, двор перерыт сложной системой траншей, по ним короткими перебежками двигаются рабочие, быстрее прежнего бегают вагонетки, а тепловоз обшит броневыми листами. Трубы химического завода по-прежнему извергают ядовитый дым, а когда ветер относит его клубы в сторону, на стене открывается свежая надпись, сделанная белой краской: «Внимание! При обстреле эта сторона особенно опасна»…

Проснулся я в шесть утра. Надо было собираться. Проглотив остатки вчерашнего ужина, я покидал в сумку белье и одежонку на смену. Набрал номер, по которому можно вызвать такси. Примерно через час, в дверь позвонили. Я открыл. Это был Сидорыч.

— Там к тебе таксомотор прикатил, — пробурчал он. — Уезжаешь куда?

— Да, в командировку, — проговорил я. — Присмотришь за моей «Волгой»?

— Ну дык, мы ж с понятием…

Сунув ему десятку, в качестве задатка, я подхватил сумку, авоську с остатками харчей, запер квартиру и вышел во двор. За воротами, в лучах уличного фонаря, желтела «Волга» из таксопарка. Я отворил дверцу, сел рядом с водилой и назвал железнодорожный вокзал в качестве адреса прибытия. Такси выкатило на улицу и помчалось в указанном направлении. В половине восьмого я уже входил в зал ожидания и сразу увидел Антонину Павловну. Она держала в руках самодельный транспарант, на котором было написано «ШКОЛА №22».

Это Тигра хорошо придумала. Возле нее стояли уже две девчонки восьмиклассницы, с чемоданами. Видать, самые дисциплинированные. Я поздоровался со всеми тремя и мы принялись ждать остальных. По одному, по двое, по трое и целыми стайками стекались участники турпоездки и вскоре ими был заполнен весь зал ожидания. Разумеется, поднялся гвалт. Школяры болтали, смеялись, даже пели. Каждому вновь прибывшему я выдавал билет на поезд «Литейск — Владимир» и стопка в моих руках быстро редела.

Разуваева отмечала прибывающих в списке. И выяснилось, что к назначенному времени подошли не все. Ладно. До отхода поезда осталось еще сорок минут. Опоздавшие прибыли за двадцать минут до отхода. Антонина Павловна, на всякий случай, провела перекличку. Мало ли! Вдруг, кто-нибудь, где-нибудь шастает? К счастью все оказались на месте. Я велел подопечным построиться и вся команда двинулась на перрон. Наш плацкартный вагон был седьмым номером и мы его заняли почти весь.

Само собой, поднялась невообразимая суета. От того, что у каждого был билет с указанием места, легче не становилось. Нижние места девчонкам уступить пацаны согласились с радостью, но беда заключалась в том, что представительниц слабого пола, включая учительницу математики, в нашей туристической группе было всего одиннадцать, а мужиков, включая меня, двадцать девять. Так что при всем желании, выделить всем желающим верхние полки не получалось. На помощь пришла проводница, она разрешила занять верхние боковые, если будут согласны другие пассажиры, купившие на них билеты. Поезд тронулся, пацаны прилипли к окнам и угомонились. Мы с Тигрой уселись на своих нижних местах, облегченно выдохнули, хотя обоим было понятно, что расслабиться нам с этой оравой не придется.

Глава 22

Поездная жизнь имеет свои законы. Не важно, поел ли ты перед поездкой или нет, как только колеса застучали на стыках, тебе уже хочется извлечь из авоськи снедь, разложить ее на газетке и начать поглощать, не забывая делиться с соседями. Моими соседями, помимо Антонины Павловны, стали брат Володька и Вадик Красильников, единственный в группе парень не из восьмого «Г». Все трое тоже извлекли свои запасы. Тигра отправилась мыть огурцы и помидоры, а я, прежде, чем самому начать набивать брюхо, решил обойти вагон, чтобы убедиться, все ли участники турпоездки имеют возможность подхарчиться.

Даже если не все захватили жрачку из дому, товарищи с ними поделились. Так что, касательно завтрака, можно было быть спокойным. Однако впереди были еще обед и ужин, а также — завтрак на утро следующего дня. Домашние котлеты, отварная курица, вареные яйца, печенюшки и пирожки — это все прекрасно, но детям — да и взрослым — тоже — вредно питаться всухомятку. Поэтому следовало позаботиться о нормальном питании. Пока что я поручил проводнице принести чаю на все четыре десятка человек.

— Такой молодой, а уже столько детишек, — пошутила она, явно строя мне глазки.

— Грехи молодости, — отозвался я.

Проводница кокетливо захихикала. На вид ей было около тридцати, но возможно на внешности сказался кочевой быт. Вряд ли она замужем. Не исключено, что вся ее личная жизнь сводится к быстрому перепихону в купе проводников с начальником поезда или просто с неразборчивым в половых связях пассажиром. Мне стало жалко эту неприкаянную старую деву, поэтому я не только ей улыбнулся, но и заплатил больше, чем следовало и за чай и за постельное белье, стоимость которого не входила в цену билетов. Больше ничем я не мог ей помочь.