Флаг на грот-мачте

- Стоп, - прервал запись Карпа. - Я уже слово по азбуке Морзе могу передать. Слушайте. - Он стукнул согнутым пальцем по доске крыльца три раза, потом два и еще один раз. - Приняли?

- СИЕ, - произнес Никита. - Что же это за слово? Такого и слова-то нет.

- Есть! - возразил Карпа. - Не понимаешь? Сие предсказанье. Сей документ...

- Сей дурак, - перебил его Ленька. - Это слово при царице Екатерине применяли. Теперь не царизм. Ять выкинули, твердый знак ликвидировали, а он, на тебе, СИЕ выдумал! Пиши лучше: Т - одно тире, М - два тире...

- Тс-с-с! - прошептал Карпа и поднял палец.

Ребята повернули головы и прислушались. За их спинами из открытых дверей послышался скрип ступенек и приближающиеся голоса.

- Неправда, - отчетливо донесся голос патрульного "Черных бобров", ты могла сдать на сигнальщика во время своих занятий!

- А я хотела сегодня, - послышался в ответ спокойный голос Эрны.

- Врешь! - почти до крика усилился голос Кости. - Ты пришла, чтобы встретиться с этим беспорточным оборванцем. Черт его знает, кто он, этот обшарпанный пролетарий!

- Не хами, - ответила Эрна.

Они показались в дверях.

Мгновенно сработали мышцы ног. Никита не видел, как вместе с ним вскочили Ленька и Карпа. Он видел только презрительно перекосившиеся губы Кости. Никита втянул голову в плечи и присел на полусогнутых ногах, готовясь к прыжку, но над ним прогремел голос Гленарвана:

- Отставить.

Никита выпрямился. Костя разжал кулаки и опустил руки. Окинув презрительным взглядом стоящих перед ним ребят, он отсалютовал скаут-мастеру и, бросив Эрне короткое: "Пока!", направился в сторону проспекта.

Среди берез раздались три коротких свистка и голос Андрея:

- "Чайки", ко мне!

- Идите! - приказал Глеб Степанович строгим голосом. Глаза его чуть прищурились, и он, задумчиво пощипывая бакенбарды, скрылся в дверях штаба.

Эрна постояла на крыльце, посмотрела, как строятся "чайки", загадочно улыбнулась и пошла к воротам, потряхивая кудрями.

Пока Андрей собирал и вел патруль в штаб, Никита почти успокоился. "Надо было ему сразу врезать. Ну ничего, еще будет время, - рассуждал он. - Плевать я на него хотел. Сопля буржуйская". Но недовольство собой не проходило.

Бойскауты уселись в кружок на разостланной палатке. Глеб Степанович уселся так же, как они, по-индейски поджав ноги. Он положил перед собой лист картона и, держа в руке кусок угля, торжественно объявил:

- То, что я вам обещал, исполнилось. Мы получаем в полное наше распоряжение парусное морское судно...

- Ура! Даешь фрегат! - что есть силы закричали "чайки".

- Это почти корабль - двенадцативесельный парусный катер* с броненосца "Чесма". Броненосец назначен на слом, катер передают нам. Но мы должны научиться управлять им и содержать в морском порядке. Это поручается вам. Тем более что Андрей - потомственный моряк и знает толк в морском деле. Вот как выглядит наш корабль.

_______________

* П а р у с н ы й к а т е р - легкая на ходу большая шлюпка.

Штурман придвинул к себе лист картона и углем нанес на нем контуры судна. Головы ребят подались вперед, образовав над рисунком плотное кольцо. Все слушали затаив дыхание.

- У него две мачты: грот и бизань, - продолжал штурман. - Так же называются и паруса.

Перед глазами ребят возникли высокие мачты и надутые ветром паруса.

- Еще кливер, - продолжал звучать голос штурмана, и от носа к верхушке грот-мачты на рисунке взвился узкий треугольный парус.

Под носом катера закипела вода. Соленый ветер моря прошумел над их головами, и поплыли назад берега с маленькими домами, деревьями, заборами. Впереди их ждало море...

Глава 8

КАТЕР С БРОНЕНОСЦА "ЧЕСМА"

Солнечным блеском слепит глаза поверхность реки. Легкая шлюпка, повинуясь упругим толчкам трех пар весел, скользит по ней вперед и вперед. Куда вперед и что там впереди, гребцам не видно. Туда смотрит рулевой. Он направляет шлюпку, а дело гребцов - заносить и опускать тяжелые весла.

- Шабаш! - командует Глеб Степанович с кормы. Ребята уже знают, что по этой команде нужно перестать грести, быстро выбросить весла из уключин и уложить их вдоль бортов.

Шлюпка продолжает скользить по инерции и вдруг погружается в тень. Руки и спины охватывает прохлада. Она приятна, но почему-то тревожит. Никита оглядывается. Над шлюпкой, приближаясь, нависает высокая серая стена. Ближе, ближе... Солнечные блики, отражаясь от воды, качаются на ней, исчезая и появляясь вновь. Теперь уже видно, что она не совсем серая. Местами сквозь облупившуюся краску проглядывает коричнево-красная ржавчина.

- Вот он, броненосец "Чесма", - негромко говорит Глеб Степанович.

Его торжественный голос заставляет сильнее стучать сердца и почему-то сжимает горло. Кажется уже, что ржавчина на стене - не ржавчина, а кровь. Засохшая матросская кровь.

- Приготовиться подать конец! - командует штурман и, запрокинув голову, кричит: - Эге-ге-гей, на палубе!

Андрей быстро пробирается на нос шлюпки и, вытянув руки, смягчает толчок о борт броненосца. Высоко над их головами появляется чье-то лицо, затененное козырьком фуражки.