Флаг в тумане

— Провинциалов тоже не скинешь со счетов, — сказал Тацуо. — Тех, у кого нет телефонов, ты собираешься обойти завтра?

— Конечно. После обеда рассчитываю закончить. Надо будет воспользоваться редакционной машиной.

— А потом чем займешься?

— Поеду в Ханэда, встречусь со стюардессой Танака.

— Меня возьмешь с собой?

— Я и думал, что мы вместе поедем. — И Тамура громко засмеялся. — Я жду, что мы что-то узнаем от стюардессы. Ведь она в самолете получает билеты пассажиров. А значит, должна знать, кто есть кто. Я назову ей имена тех, кого мы взяли на заметку. Думаю, у нее отложилось в памяти, как они выглядели и как себя вели.

«Как ловко этот Тамура ловит все на лету! — подумал Тацуо. — Но я располагаю сведениями, о которых он не знает. А значит, я в лучшем положении, чем он».

— Ну что ж, план хороший, — похвалил приятеля Тацуо. — Я непременно отправлюсь с тобой.

— Ладно. Тогда жду около двух часов в вестибюле редакции.

Договорившись, они расстались. Тамура на машине вернулся в редакцию. А Тацуо на метро в свой пансион.

Утром Тацуо в постели читал газету.

«ПОХИЩЕН АДВОКАТ СЭНУМА» — был набран крупным шрифтом заголовок статьи. Тацуо прилежно изучил ее содержание, но ничего особенно нового по сравнению с тем, что рассказал ему вчера вечером в машине Тамура, не обнаружил. Полиция сообщала, что похищение, вероятно, имеет отношение к убийству в Синдзюку и что ведется тщательное расследование.

Ни о бармене из «Красной луны», ни о стоящих за спиной всего этого правых политических деятелях пока не сообщалось. Было непонятно, в какой степени осведомлена полиция. Тацуо понимал ограниченность своих возможностей как детектива-любителя. Возможно, профессионалы обгонят его. Право, обгонят. На этот счет он был спокоен. Даже если он не сообщит им то, что знает, они скоро докопаются сами. Это его утешало.

И все-таки он решил действовать, как надумал. Возвращаться с полдороги нельзя. Даже если он окажется Дон-Кихотом, раскаяния не будет.

Встреча с Тамура назначена была на два часа. Тацуо завтракал сегодня поздно.

— Хакидзаки-сан, вам срочная почта! — Снизу поднялась хозяйка и вручила Тацуо письмо.

Это был желтый конверт с грифом фирмы «Сёва дэнгё сэйсакудзё». Увидев фамилию отправителя, Тацуо широко раскрыл глаза. Собственноручная подпись президента фирмы. Тацуо овладело некое предчувствие.

Вскрыв конверт, он обнаружил в нем вместе с письмом свое заявление об уходе, оставленное вчера начальнику отдела. Тацуо поспешно развернул письмо.

«…Прочитав ваше заявление об уходе, пишу вам ответ. Меня побуждает это сделать тот факт, что вы не хотели бы расставаться с фирмой. Я слышал о том, чем вы занимаетесь, от бывшего управляющего, который ныне возглавляет наш филиал в Осака. Поймите те чувства, которые овладели мною, когда я это узнал. Я считаю, что и наша фирма разделяет ответственность за несчастную судьбу Сэнума-кун. Во всяком случае, делайте, что вы надумали. Я немедленно предоставлю вам четырехмесячный отпуск. Сегодня вечером я уезжаю на Хоккайдо. Берегите себя…»

Предчувствие совершенно не оправдалось. Некоторое время Тацуо ошеломленно сидел с письмом в руках. Заявление об уходе упало на пол.

Тацуо вспомнил слова нового начальника отдела о том, что президент глубоко сожалеет о самоубийстве Сэкино. Президент раскаивается. Очевидно, чувствует свою ответственность.

Президент написал, что знает от бывшего управляющего о том, чем занят Тацуо. Эти слова равносильны пожеланию продолжать расследование. Он чувствует ответственность и за судьбу адвоката Сэнума. Значит, и адвокату он тоже поручил расследовать это дело. Хотел ли президент сказать, что несчастья обрушились на адвоката из-за порученного ему расследования? Похоже, что президент, который поначалу намеревался сохранить все в тайне, после самоубийства Сэкино передумал и поручил адвокату разобраться в истории с мошенничеством. А когда адвоката похитили, решил приободрить Тацуо.

Тацуо охватили несколько странные чувства. То, что он предпринимал, он делал, чтобы отплатить за добро Сэкино. Этого несравненно доброго человека довели до смерти. Как прискорбно! Можно ли после этого предаваться беззаботному существованию? Дело было не в некоем абстрактном чувстве справедливости, а в простой человеческой привязанности к Сэкино. Принятое решение расследовать это дело было продиктовано не логикой, а чувствами. Заодно Тацуо хотелось воздать за добро бывшему управляющему, которого отправили теперь с понижением в Осака.