Флаг вам в руки!

«Здесь был русский „дух“, здесь Русью пахло!»

Тщательно осмотрев произведение, Лавочкин нехотя признал: информации слишком мало. Да и та, что имеется, неточна: «соловей» все-таки не «дух»…

Пришлось дописывать краткую биографию.

Вышло не очень стройно и сумбурно, но, по мнению автора, вполне понятно.

Перечитав послание, удовлетворенный Коля зашагал дальше.

Глава 6 Палваныч, или Ход конем

Ста отжиманий не сделал никто. Прапорщик Дубовых впал в праведный гнев.

– Хлюпики! Сосунки! – грохотал его зычный глас над площадью. – А если завтра война?..

Поклонники зла устыдились: Мастер прямо заявил, что полчища тьмы вот-вот восстанут против мира сего, а они, считавшие себя первыми его слугами, не могут сто раз отжаться! Стыд, позор…

Прапорщик долго распекал хлипкую публику, то проповедуя ей устав строевой службы, то объясняя текущую военную доктрину Российской Федерации, то громя неряшливый внешний вид и странный образ жизни. Палваныч постоянно обещал вступать с присутствующими в интимные отношения до тех пор, пока не сделает из них настоящих солдат.

Отчего прапорщик пошел вразнос? Видимо, психика, спасавшаяся от стресса, переключилась на привычную программу «гнобления» рядовых. Эмоциональное напряжение, в котором пребывал мужик, потихонечку ослаблялось с каждым новым криком, исторгавшимся из его груди.

Вдоволь наоравшись, Палваныч распустил усталый и запуганный шабаш коротким: «Всем вольно, разойтись».

Ведьмы кланялись, прыгая на метлы, и улетали. Колдуны пятились, превращаясь в воронов, и вспархивали в начинающее светлеть небо.

Обметая хвостом мостовую, черт на согнутых ножках подбежал к Дубовых:

– Товарищ прапорщик, разрешите обратиться?

– Ну, что еще?

– А мне как же, тоже разойтись?

– Блин, а тебе особое приглашение подавай?! – оскалился прапорщик и добавил совершенно бездумно:

– Сгинь, нечистый.

В тот же миг Аршкопф исчез, растворившись в воздухе. Слегка запахло серой.

Палваныч на негнущихся ногах вернулся в домик, упал в мягкую постель и уснул, как убитый.

Очнулся он в самом разгаре нового дня. Прапорщик отлежал бок и руку на твердых досках. Кряхтя и потирая онемевшие части тела, осмотрелся. Ага, простая лачуга, не склеп с камином. Выйдя, Палваныч убедился: нет мощеной площади, есть трава с хижинами.

– А не приснилось ли мне все это? – проговорил Дубовых.

Он ухватился за эту мысль, убеждая себя в том, что не было ни шабаша, ни черта…

– Да, сон. Все сон, не «белочка», – твердо постановил прапорщик.

Стало необычайно легко на сердце. Прямо как от песни веселой.

Собрав скарб, Палваныч «выдвинулся в пешем порядке» из заброшенной деревеньки. У опушки леса он наступил на старую широкую доску. Она тут же рассыпалась в труху. Прапорщик так и не узнал, что на обратной стороне доски было вырезано название села: «Шабашдорф».

Шлось бодрее, чем давеча, но страшно хотелось курить. Найдя в кармане пачку «Беломора» с последней папиросой, Дубовых решил оставить ее на черный день.

«Вот же японские перепонки, – думал прапорщик, – без спиртного, да теперь и без курева… Полная трагедь… Ну, ничего. Мы еще посмотрим. Мы еще забухаем и укуримся назло всем этим…»

Кто такие «эти», Палваныч не знал. Зато злость пробуждала его к жизни. Доказать неизвестно кому неизвестно что – первейшая задача каждого уважающего себя мужика!

День выдался спокойный и скупой на приключения. Правда, ближе к полудню навстречу прапорщику выскочила неведомая зверушка, чумазая и покрытая пестрым мехом. Зверушка растопырила передние лапки и заорала, видимо, от злости, а может, сама перепугалась. Размерами чудище было с московскую сторожевую, доверия не внушало.

Испугавшийся Палваныч хватил странного монстра обухом по голове. Зверушка брякнулась на спину, выпустив из лапки бархатный мешочек наподобие кисета. Дубовых развязал кисет. Там оказались три орешка и три золотые вещи: колечко, маленькая самопрялочка и такое же мизерное мотовильце. Однако прапорщик не знал умных слов наподобие «самопрялочки» и «мотовильца». Он расценил эти предметы как безделушки из драгметалла.

Прихватив добычу, Палваныч поспешил ретироваться.

«Вот карикатура-то, – кипел его возмущенный разум, – экие Квазиморды тут водятся… Сроду похожих не видал, и дай бог не видеть. Ну, рядовой Скамеечкин, ну, погоди!»

Прапорщик шагал и прикидывал, каким страшным пыткам он подвергнет сбежавшего солдата. Только бы поймать…

На исходе дня лес наконец-то кончился. Палваныч вышел к широкому озеру. Берега просматривались, но были изрядно далеки. В стороне от путника, километрах в трех, стоял городок. К нему и направился прапорщик.

Через час, найдя таверну, Палваныч договорился с хозяином, что расплатится за постой топором. Отличный колун сразу приглянулся владельцу.

Мужик он был под стать прапорщику: коренастый, лысый, но с усами. Хитрые глаза, похоже, видели мир исключительно в денежных суммах.