Флаг вам в руки!

Отойдя от городка на порядочное расстояние, Палваныч запоздало понял, что на часть добытых у трактирщика денег можно было нанять лодку и пересечь озеро – но не возвращаться же!

Время бежало незаметно. Когда завечерело, прапорщик увидел рыбацкий сарайчик, видимо, построенный для ночевки теми, кто ходил на промысел к этому берегу. Внутри нашлась лежанка, на которой Палваныч спокойно проспал до утра, предварительно уничтожив содержание добытого бочонка.

Выбравшись поутру наружу, прапорщик увидел, что ночью прошел дождь. Мысленно поблагодарив неизвестных владельцев сарая (крыша была сделана на славу и нисколько не протекла), путник направился к реке.

Солнце быстро сушило намокшую за ночь землю. Парило нещадно. Палваныч мгновенно покрылся потом. Пришлось раздеться по пояс. Заодно и загорю, решил прапорщик. Стало легче. Достигнув речного берега, Дубовых наскоро перекусил и двинулся дальше.

Берег порос ивой. Несколько раз Палваныч ловил себя на страстном желании искупаться, но выходов к воде не было. Наконец он увидел проплешину в зарослях и зашагал к ней, расстегивая штаны. Бросил в траву мешок и майку с кителем, скинул сапоги и спустил штаны, оставшись в кальсонах.

И тут он услышал женский смех. Испуганно глянул на реку. Там купались три девицы. Они брызгались, швырялись водорослями и громко смеялись, не замечая прапорщика. Он же уставился на них, словно подросток в окно женской бани.

Шалуньи столь усердно украшали друг друга тиной, что их волосы стали совсем зелеными. О купальниках девицы, похоже, не знали. К вящей радости Палваныча, дамочки резвились обнаженными по пояс.

«Эх, припрятать бы их одежду! – вспомнил деревенскую молодость прапорщик. – Вылезут, визжать станут, нагишом бегать…»

Он осмотрел берег, но платьев не нашел.

«Спрятали, чертовки!» – смекнул Дубовых.

Одна из девиц бросила случайный взгляд на берег, увидела Палваныча и радостно вскинула руки, открывая то, что скромницы обычно прикрывают ладошками.

– Батюшки! Мужчинка!!! – завизжала она.

Ее подруги тоже узрели прапорщика. Заверещали наперебой:

– Ой, мужичок! В кои-то веки! А крепенький-то какой! Красавец…

Дубовых мигом покраснел, а его уши стали совсем пурпурными.

– Мужчинка-мужчинка, айда к нам! – позвала первая.

– Да-да, что стоишь? Пойдем купаться! – заголосили две остальные.

– Прямо вот так сразу? – тупо спросил прапорщик.

– Нет, до Стольноштадта и обратно сбегай для разминки, – засмеялись девки. – Ну, давай смелее! Или мы тебе не нравимся?

Конечно, нравились. Но слишком уж доступно себя вели.

«Может, путаны? – подумалось Палванычу. – Заразят еще не пойми чем…»

– Ой, подруги, он глухой, наверное! – прыснула одна со смеху.

– Ты что молодца обижаешь? – с шутливой серьезностью встала на защиту прапорщика другая.

– Топи несчастную! – скомандовала третья, и началась новая буза.

Палваныч сдался. Он сделал пару шагов к воде, но вдруг вспомнил, что под кальсонами совершенно позорные трусы с нарисованными плюшевыми зайцами и игрушечными машинками. Какой-то шутник придумал шить мужские трусы с детским узором, а прапорщик добыл их целую коробку, не посмотрев. Дома-то выяснилось, что за товарец достался, но выкидывать не хотелось…

Вдруг засмеют в самый ответственный момент?

Чаровницы заметили заминку мужика, бросили показную борьбу.

– Что же ты? – томно вопрошали они. – Мы ждем…

И тут средняя внезапно потеряла равновесие и кувыркнулась под воду. Палваныч ожидал увидеть попку и ножки, однако жестоко ошибся: вместо ожидаемых зрелищ дамочка показала чешуйчатое тело и рыбий хвост.

– Вот тебе, бабушка, и Хейердал! – обалдел прапорщик. – Да вы, девки, это… русалки, что ли?

– Дура! – нешуточно разозлились две другие. – Тварь неловкая! Теперь опять рыбу жрать вместо человечины!

Завязалась настоящая драка с вырыванием волос и кулачным массажем лица. Дубовых наблюдал за ней, все еще находясь под впечатлением от рыбьего хвоста миловидной барышни, которая как раз получила прямой удар. Кстати, летящие клоками в стороны волосы оказались натурально зелеными, а не покрытыми водорослями, как сперва показалось Палванычу.

Натешившись, девки отплыли в разные стороны.

– Сволочь!

– Стерлядь!

– От стерляди слышу!

– Камбала тупорылая!

– Не надо было тебя тогда из сети выручать…

– И тебя…

– Обе вы истерички креветочные!

– Сама щука страшная.

– Кто щука страшная?! Я щука страшная?!

Вдоволь насладившись рыбьей бранью, прапорщик прервал взаимные уколы:

– Эй, гражданочки!

Девки замолчали.

– Так вы кто, русалки?

– Ундины мы, мужик, а вот она – та еще ундина… Ундина позорная…

– А ты – лососина тухлая! – снова завелась ундина позорная и поплыла к обидчице.

– Молчать! – гаркнул Палваныч. – Плотва, не стреляйте друг в друга!

Ундины остановились.

– Два вопроса к вам. Первый и, соответственно, второй, – продолжил прапорщик. – Начну по порядку, то есть со второго. Вы в течение пары дней не видели парнишку с автоматом и знаменем?

– С чем?

– С автоматом и знаменем.

– Знаешь, мужичок, со знаменем не видали, а что там у него другое (ну, как ты это назвал?), мы просто не ведаем.

– Значит, со знаменем не было? – уточнил Дубовых.

– Нет.