Фламандская доска

Никогда еще между ними не возникало такого длительного плотного молчания, как то, что воцарилось вслед за этими словами. Хулия растерянно смотрела на обоих, не в силах поверить тому, что сказал Муньос, Но когда она уже почти открыла рот, чтобы крикнуть, что все это – гигантская чепуха, она увидела, как Сесар, чье лицо обратилось в непроницаемую маску, вдруг иронически поднял бровь. Улыбка, появившаяся затем на его губах, была улыбкой признательности и восхищения. Антиквар сложил руки на груди, глубоко вздохнул и сделал утвердительное движение головой.

– Друг мой, – проговорил он медленно, растягивая слова. – Вы заслуживаете гораздо большего, чем быть просто никому не известным шахматистом, который приходит по субботам и воскресеньям в клуб своего квартала, чтобы сыграть партию-другую. – Он повел правой рукой в сторону, будто указывая на присутствие кого-то, кто все время находился рядом с ними, скрытый тенями, окутывающими комнату. – Действительно, у меня есть сообщник. Есть, и я признаю это, хотя в данном случае он может считать себя в полной безопасности, вдали от карающей руки правосудия. Хотите знать, как его зовут?

– Надеюсь, вы мне это скажете.

– Разумеется, скажу, потому что не думаю, что это сильно повредит ему.

– Он снова улыбнулся, на этот раз шире, чем раньше. – Надеюсь, вы не обидитесь, мой уважаемый друг, что я припас для себя это маленькое удовольствие. Поверьте, весьма приятно убедиться, что все-таки вы не сумели докопаться до всего. Вы не догадываетесь, о ком идет речь?

– Должен признаться, нет. Но я уверен, что не знаю его.

– И вы совершенно правы. Его зовут Альфа ПС-1212; это персональный компьютер, работающий со сложной шахматной программой, предусматривающей двадцать уровней игры… Я приобрел его на следующий день после того, как убил Альваро.

В первый раз за все то время, что она знала Муньоса, Хулия увидела, как его лицо выразило удивление. Огонек в его глазах погас, рот приоткрылся.

– Вы мне ничего не скажете? – спросил антиквар, с несколько ироническим любопытством глядя на него.

Муньос долго смотрел на Сесара, не отвечая, потом повернул лицо к Хулии.

– Дайте мне сигарету, – тусклым голосом попросил он.

Она протянула ему свою пачку, и шахматист некоторое время вертел ее в руках, прежде чем извлечь сигарету и сунуть ее в рот. Хулия поднесла ему зажигалку, и он медленно глубоко затянулся, наполнив дымом легкие. Казалось, он находился за тысячи километров от этой комнаты.

– Это нелегко, правда? – спросил Сесар, тихонько посмеиваясь. – Все это время вы играли против обыкновенного компьютера, лишенного чувств и эмоций… Согласитесь, речь идет о восхитительном парадоксе, весьма подходящем в качестве символа времени, в котором мы живем. По мнению Эдгара Аллана По, внутри знаменитого «игрока из Мелцела» находился спрятанный человек… Помните?.. Но все меняется, друг мой. Теперь за человеком прячется автомат. – Он поднял белую королеву, выточенную из пожелтевшей от времени слоновой кости, и с насмешливым видом показал ее Муньосу. – И весь ваш талант, ваше воображение, ваша необыкновенная способность к математическому анализу, дорогой сеньор Муньос, имеют свой эквивалент – как ироническое отражение в зеркале, возвращающем нам карикатурный образ того, что мы есть, – в виде простой пластмассовой дискеты, умещающейся на ладони… Я очень боюсь, что, так же как и Хулия, после всего этого вы уже не сможете оставаться таким, как прежде. Хотя в вашем случае, – его лицо приняло задумчивое выражение, – я сомневаюсь, что вы выиграете от этой перемены.

Муньос не ответил. Он продолжал стоять, снова засунув руки в карманы, зажав в зубах сигарету, дым которой заставлял его щурить опять ставшие пустыми глаза; он напоминал детектива из какого-нибудь выцветшего черно-белого фильма, изображающего пародию на самого себя.

– Мне жаль, – заключил Сесар, на сей раз, казалось, искренне. Потом, снова поставив белую королеву на доску с видом человека, завершающего приятный вечер, взглянул на Хулию. – Чтобы закончить, – сказал он, – я покажу вам кое-что.

Он подошел к бюро из красного дерева, открыл один из ящиков и вынул из него толстый запечатанный конверт, затем три фарфоровые фигурки работы Бустелли.

– Награда твоя, принцесса. – Он улыбнулся девушке с лукавым блеском в глазах. – Тебе снова удалось отыскать сокровище. Теперь можешь делать с ним что хочешь.

Хулия подозрительно взглянула на конверт и фарфоровые статуэтки.

– Не понимаю.