Фледлунд

Личная жизнь брата оставалась от нее скрытой, хотя в Гамбурге у него были какие-то девушки. Он это обсуждать не любил, и из всех его пассий она познакомилась только с Ребеккой, потому что та была во Фледлунде. Невольно Дагмар вспомнила их первую встречу и как мгновенно возненавидела ее за все. И за то, что брат ее выбрал, и за ноги от ушей… Но, увидев, как Эрик на нее смотрит, Дагмар поняла одну важную вещь: если ты по-настоящему любишь человека, то будешь желать только того, что сделает его счастливым. Ребекка оказалась неплохой, хотя и с причудами. Не сразу, но Дагмар научилась радоваться за их пару. Однако все между ними закончилось ужасно. После смерти Ребекки он провалился в только ему известный мрак. Словами это никак не выражалось – Эрик к себе в душу не пускал, – но такие вещи как раз таки понимаешь в молчании. Так что ничего эти дурочки о нем не знали.

Наконец туалет опустел, и Дагмар пулей ринулась на первый урок.

Занятия в тот день прошли как в тумане. С остальными предметами у нее было не так плохо, но у Дагмар в принципе отсутствовал интерес к учебе. Отсидев все уроки, она чуть ли не вприпрыжку понеслась в центр. Надо было вознаградить себя милкшейком.

В наушниках играла эфемерная Grimes, и энергии вдруг стало через край. Дагмар забежала в «Мунбакс» к Тареку, затем в парк, где никого, кроме голубей, не было. Весь ее путь был незатейливо задокументирован в сториз.

«Голуби во Фледлунде такие жирные, что не летают, а ползают!» – подписала она очередной снимок для своих фолловеров, которых, кстати, было довольно много, и черт знает откуда они взялись. Но это сообщество всегда одобряло ее сердечками и огоньками, и это был понятный ей язык. В интернете вообще все становилось проще.

Затем заскочила к Кирану в букинист – татуированный австралиец имел явные проблемы с головой, но что-то в нем располагало, да и Эрик его одобрил. Больше всего ей нравилось, что он внимательно слушал даже полный бред, срывающийся с ее языка, и этого было достаточно, чтобы записать его в друзья.

Так, она сама не заметила, как пробегала полдня и стемнело. Фледлунд погрузился в лиловый полумрак, разряженный хаотичной вереницей фонарных огней. Дагмар переключала очередную песню и не заметила, как за спиной возникла чья-то фигура. Только когда на ее плечо легла рука в мелких язвах, она вернулась в реальность.

– Дагмар…

Мать заискивающе вглядывалась в дочь впавшими, голодными глазами. В ее облике всегда было что-то нелепое: этот свитер, напоминавший рыбацкую сеть, разномастные кроксы и улыбка как спазматическая гримаса. В очередной раз показалось, что она буквально тает. «Подсела опять на что-то…» – пронеслось в мыслях.

Дагмар начала пятиться, а в следующую секунду рванула. Сара все же успела схватить ее за рюкзак, и девочке ничего не оставалось, как выскользнуть из лямок. Мощеная улица скакала перед глазами, как в игре с плохим управлением. В какой-то момент наушники вылетели, и из-за спины донеслось сопение. Сара не отставала и вскоре схватила Дагмар и рывком развернула к себе. Ее взгляд красноречиво указал вниз, и Дагмар похолодела. В паре миллиметров от ее живота было лезвие ножа.

– Пойдем. Не надо со мной сейчас ругаться, – сказала Сара, обдавая кислым дыханием.

Дагмар шумно дышала. Они стояли так близко, что даже в слабом свете фонарей можно было разглядеть каждый лопнувший капилляр на лице матери.

– Куда пойдем? – обмершим голосом спросила Дагмар.

Фледлунд в очередной раз ее подставил, устроив эту встречу в безлюдном жилом районе, где после семи никто и носа на улицу не казал.

– Это рядом. Не бойся меня… Идем… – снова заулыбалась Сара. – Дочери ведь лучше с матерью. Отцы такие неблагодарные! Им до детей дела нет.

Она повела ее обратно по проулку, даже не пряча нож. Все равно тут никому не было до них дела. Дагмар шла на ватных ногах, не понимая, что предпринять. Что, если ее пырнут, когда она крикнет о помощи? И почему она считала, что Сара безвредная? В этот раз не было ни охранников, ни Эрика, которые спасли бы ее от этой чокнутой. На глаза уже успели навернуться слезы, но так и не скатились, замерев в уголках.

«Думай, балда, думай…» – повторяла она про себя.

Они все же на относительно широкой улице. До площади рукой подать. Надо поймать момент и дернуть, и черт с ним, с этим рюкзаком. Чем дальше они шли, тем меньше было шансов убежать.

Где-то хлопнула дверь. Сара невольно повернула голову, а Дагмар, воспользовавшись ее замешательством, с силой выдернула руку и помчалась со всех ног прочь. Впереди уже виднелся поворот на главную улицу, и она почти его достигла, но мать ухватила ее за капюшон и потянула назад.

– На помощь! – заорала Дагмар во всю глотку.

Сара попыталась перехватить ее локтем, и нож все же царапнул по щеке.

– Эй! – вдруг раздалось из-за поворота.

Откуда-то взялся клоун с большой надувной дубиной. Даже в своем ужасном положении Дагмар чуть не взвыла от возмущения. В ее жизни между страшным сном и балаганом разницы не было.