Флейшман в беде

Тоби не мог поверить, что человек, наблюдающий все перипетии его семейной жизни этого лета, может вообще задумываться о браке – после Рэйчел, после всех лекций, которые прочитали Сету мы с Тоби. Тоби, наоборот, опасался, что, поглядев на него, развалятся несколько доселе абсолютно благополучных семей.

– Не то чтобы. Но если ты в определенном возрасте не женат, то кажется, что для тебя и место в мире не предусмотрено. Вселенная требует, чтобы у тебя была семья, а иначе так и останешься всеобщим приятелем-холостяком, с которым можно весело провести время, но который сам по себе ничего не представляет.

Тоби удивился, как тонко Сет на самом деле понимает свое место в мире. Возможно, это удивление было несправедливым по отношению к Сету.

– Мои родители умрут, и куда я тогда буду ездить на День благодарения?

– Я уверен, что Либби тебя пригласит, – сказал Тоби. Он сам еще не думал, что будет делать на праздники. – Я умею готовить.

– Да нет, у меня всегда куча приглашений. Но они обусловлены тем, что я еще привлекателен, ты понимаешь, о чем я? Это не то же самое, что иметь свое место в мире. Безусловных приглашений я не получаю.

Сет был прав. Все знают, что делать с разведенным мужчиной. Даже у разведенного есть куда пойти и с кем потусоваться. Над ним не висит невысказанный вопрос. Он висит лишь над теми, кто никогда не был женат. Какие тайные пороки скрывает здоровый мужчина, финансист, если он до сих пор не нашел себе пару?

Сейчас Тоби сидел и старался, чтобы его лицо отражало радость за друга. Как рад был Тоби, когда по возвращении в мир живых обнаружил Сета почти таким же, каким оставил: неутомимым бабником, сохранившим все или почти все волосы. В холостячестве Сета было что-то чистое и вечное: он любил тусовки, девушек и секс. Пока Тоби обдумывал развод, фигура Сета ободряла его, пожалуй, больше всех остальных. Но теперь он понял, что не замечал Сета. Не только в последние годы. Возможно, с самого начала их дружбы. Сет был живым человеком. А не просто фигурой, замороженной во времени и ожидающей, когда Тоби захочется с кем-нибудь погудеть. Конечно, Сету постоянно подворачивались возможности. Но беда в том, что он так и не преодолел условности, вбитые в голову родителями. Тогда его родители очень боялись, что жена сына окажется не из ортодоксов. А сейчас они очень боялись, что она окажется нееврейкой. А он беспокоился, что его жена окажется еврейкой, что он по какой-то инерции бросит свое большое самостоятельное плавание и станет копией своих унылых богобоязненных родителей. Все это наполняло его страхом.

По окончании университета Сет прославился тем, что закатывал тематические вечеринки у себя в лофте, в Вильямсбурге. Он устраивал вечеринки на тему Супербоула, для которых мазал себя черной краской под глазами, охоту за пасхальными яйцами (для этих вечеринок он одевался пасхальным зайцем) и тематические вечеринки по ситкомам (с Сетом в роли Грега Брейди из «Семейки Брейди»). Как-то он устроил вечеринку в стиле семидесятых годов, для которой сделал себе завивку и пришел в полурасстегнутой рубашке. Он даже почти уговорил гостей развлечься свингом, сложив ключи от машин в общую вазу. Ему почти хватило обаяния, личного магнетизма и энергии, чтобы добиться своего. Добрая половина женщин, присутствовавших на вечеринке, сложила ключи в вазу. Но позже остальные женщины пристыдили их и заставили забрать ключи. Тоби смотрел, как разбирают ключи, и испытывал колоссальное разочарование пополам с колоссальным облегчением.

Позже Сет поменял формат вечеринок. Теперь он называл их «клубами». У него были клуб любителей искусства, клуб любителей кино, музыкальный клуб и научный клуб; был даже клуб секса, где он начисто решил проблему с ключами, пригласив психолога, специалиста по семейным отношениям («Я вам этого не говорил, но он практически спас брак Клинтонов!»). Психолог прочитал лекцию о том, следует ли вернуть свободную любовь, и все слушатели страшно возбудились. В киноклубе преподавательница киноведения из Нью-Йоркского университета («Она на постоянной профессорской должности, обвешана до ушей премиями и научными званиями – ее назначат ректором всего университета, и пяти лет не пройдет») приходила поговорить о влиянии рейганомики на фильмы восьмидесятых годов, такие как «Робокоп» и «Видеодром». В музыкальный клуб приходил музыковед из журнала «Обзёрвер», специалист по классике («лауреат Пулитцеровской премии!»), и читал лекцию на тему: «Допустимо ли для евреев слушать Вагнера?» В каждом клубе был свой «членский состав» – так Сет называл списки, по которым приглашал гостей. Списки частично перекрывались. Тоби, например, состоял во всех клубах сразу. Мужчины, друзья Сета, как правило, входили во все или почти во все клубы, а вот женщин Сет фильтровал очень тщательно, следя, чтобы те, с которыми он спит одновременно, а также их подружки между собой не пересекались.