Тамплиеров было много, не меньше отряда. Они стекали полноводной рекой по ступеням подземного хода, устремляясь вдаль. Многие из них несли в руках факелы, и все без исключения тащили тяжелые мешки. Рыцари явно торопились, стараясь как можно скорее скрыться по подземному ходу от нарастающего шума битвы, разворачивающейся прямо над их головами. Осторожно выбравшись из своего укрытия, Йозеф влился в толпу, и из обрывков разговоров уловил смысл происходящего – воины султана напали на Акры, и все обосновавшиеся в городе крестоносцы обороняют город. И только тамплиеры, оставив свои посты, уходят потайным ходом, спасая себя и скопленные сокровища. В груди у юноши екнуло – значит, тяжелый мешок, который он едва может нести, тоже наполнен богатствами?
Когда свернули за угол, Йозеф увидел, что решетка, еще недавно закрывавшая выход из подземелья, уже поднята, и тамплиеры выбираются на волю, рассыпаясь по берегу моря и держа путь к белеющим на пристани кораблям. Юноша устремился за общим потоком и вместе со всеми взобрался на готовящееся отплыть судно. Через месяц пути Йозеф Крафт высадился на побережье Италии и уже оттуда двинулся к родным немецким землям.
Мешок тамплиера и в самом деле был набит золотыми украшениями с алмазами и рубинами, и Йозеф неожиданно оказался сказочно богат. Иногда он ловил себя на мысли, что мог бы нанять корабль и отправиться на восток, в Исфахан, но теперь помыслы юноши были не об этом. Разум занимала книга книг. Надежда создать доминатон овладела его сердцем. В глубине Германии лекарь прикупил себе замок Вольтерштан с ленными владениями и зажил затворником. На оставшиеся сокровища он приобрел редкие книги и оборудовал лабораторию, в которой, не покладая рук, работал над доминатоном – инструментом, способным перевернуть Вселенную.
Годы летели так стремительно, что иногда Йозеф Крафт не замечал смену зимы весной, а лета – осенью. Голова его обросла спутанной седой гривой, которую затворник собирал в хвост, чтобы не мешало занятиям, длинную бороду убирал за пояс рубахи. Приезжающая раз в неделю нанятая в деревне баба боязливо прибиралась в его берлоге, проворно стряпала нехитрую еду и спешила обратно на своей телеге всегда до захода солнца, ибо считала Йозефа Крафта колдуном.